class="p1">— Вот как?… Ах ты гад проклятый! — кричу я, вскакивая на ноги.
Мой собеседник бледнеет и тоже встаёт.
Приложив усилие, я отрываю от верхней части ноги краба, который всё же решил не оставаться без добычи, и забрасываю его в море.
— Краб, — поясняю я. — Больно ущипнул. Так на чём мы остановились?
Гилберт всё ещё ошеломлённо смотрит на меня, но вдруг на его лице появляется широкая улыбка, а затем он хохочет. Глядя на него, я и сам начинаю смеяться.
— Ладно, — говорю я. — Рассказывай, как ты жил все эти годы.
Глава 4. Мне всегда понятно, что такое «нет»
Я коротаю вечер в своей комнате в компании большой кружки чая (да, всё верно, именно чая) и потрёпанной книги «Сказки четырёх королевств».
Снаружи сгущаются синие сумерки. Хоть вечера довольно прохладные, но я не закрыл окно, и оттуда доносится спокойное дыхание моря.
«Сказки» не очень занимают меня, и я едва ли уже вижу, что читаю, погрузившись в мысли о сегодняшнем разговоре.
Для Гилберта всё устроилось не так уж плохо. Хоть мы и старались скрыть его сущность, но о том знал мой отец, знал король Эвклас (пришлось предупредить, что за гостей он принимает), и как-то это разошлось по придворным, а затем вышло за пределы их круга. А я даже не предполагал, что по королевствам гуляет сильно приукрашенная история о том, как юный и прекрасный колдун спас непутёвого принца (просто нелепо, прекрасный из нас двоих — это ведь я). Да и от кого бы я это услышал, если с простыми людьми не общался, а окружение старательно молчало.
В течение долгих месяцев мои спутники по прошлому приключению изучали колдовские книги, пытаясь самостоятельно, без наставников, узнать хоть о чём-нибудь. А бедная Нела, как оказалось, даже и не умела читать, и ей пришлось учиться сперва самым простым вещам.
Но она, как поведал Гилберт, была очень старательна и в скором времени запомнила столько всего, что теперь, пожалуй, даже и его обогнала в успехах. Хотя он ведь знает так много бесполезной ерунды — даже и не представляю, кто мог бы знать больше.
Сейчас на попечении Нелы остаются двое мальчишек и одна девочка, причём последнюю заботливо привели родители и испросили позволения её навещать. Люди стали куда меньше бояться колдунов.
Гилберт сказал, что Кайя — травница из окрестностей Холмолесья, которая однажды спасла мне жизнь — тоже перебралась в Мёртвые земли. Её упросила Нела, которая хотела овладеть, помимо колдовских, и обычными человеческими знаниями. Так что добрая целительница теперь жила с ними.
А ещё к ним неожиданно прибилась прачка из Царь-Лодочки. Бедная девушка росла сиротой и странности свои тщательно скрывала, а когда подросла, стала зарабатывать на жизнь стиркой белья. Обладая тем же даром, что и Нела, она могла согревать руками воду, что облегчало и ускоряло работу. Прежде бедняжка и помыслить боялась о том, чтобы отправиться в Мёртвые земли — полагала, что колдуны занимаются лишь чёрными делами — но теперь осмелилась.
За нею пришёл (и остался) её суженый, который был совсем не колдуном, но зато великолепным плотником, и его умение весьма пригодилось. Там стряслась какая-то душещипательная история вроде того, что девушка считала себя недостойной любви, но герой её грёз, чудом преодолев непроходимые топи, заявился, весь в тине, и наотрез отказался уходить. Пришлось приютить и его.
Так что поселение в Мёртвых землях потихоньку росло, но, разумеется, не всё было просто. Хоть отношение к колдунам и смягчилось, немало людей ещё испытывало по отношению к ним ненависть и страх. Потому, как объяснил Гилберт, поступок моей сестры и был очень рискованным. Король и королева Островов оказались первыми правителями, которые открыто попросили колдуна из Мёртвых земель об услуге. И потому и королевской семье, в том числе и мне, и Гилберту сейчас стоило быть очень осторожными, чтобы не случилось ничего непредвиденного, что могло бы вызвать неудовольствие народа.
Я бросаю книгу на ковёр, встаю, чтобы закрыть окно, и улыбаюсь. Гилберт сейчас находится в постоялом дворе «Рак-отшельник», во дворце он наотрез отказался останавливаться, но завтра мы с ним непременно увидимся.
Ночью мне снится чудесный сон о том, как я отправился в морское путешествие, где был капитаном, открывал новые земли и несколько раз спасал непутёвую команду от ужасных бедствий.
Утром удивлённая сестра впервые за долгое время застаёт меня уже проснувшимся.
С Гилбертом мы встречаемся на верфи возле мастерской. Он приветствует меня и Сильвию, а затем мы все заходим внутрь.
Мастеровой, раздувшийся от гордости, показывает нам детально проработанное деревянное изображение жабы, почему-то крылатой.
— Это ещё что такое? — хмурится моя сестра, и мастеровой сникает.
— Так это ведь… дракон, по вашему приказу…
— Что же ты, драконов не видел? — Сильвия явно старается сдержать негодование. — В книгах бы поглядел. Это ведь жаба самая настоящая!
Мастеровой опускает голову.
Сестра поворачивается ко мне.
— Что ты смеёшься? — возмущается она. — Корабль будет называться «Белый дракон», и нам нужна носовая фигура дракона!
— Раз носовая фигура уже готова, почему бы не назвать корабль «Крылатая жаба»? — предлагаю я и на всякий случай быстро отступаю.
Королева Островов сперва берёт в руки увесистый чурбак, а затем себя.
— Благодарю за предложение, дорогой братец, — цедит она сквозь зубы, — но нам нужен именно «Дракон». Потому, пожалуйста, всё переделайте.
Мастеровой вздыхает.
Гилберт, хранивший молчание во время этой сцены, берёт лежащие без дела уголь и бумагу и быстро набрасывает очень точный рисунок, представляющий дракона на носу корабля. Изображение к тому же хорошо продумано, чтобы не было слишком тонких и непрочных деталей. Сильвия тут же всё одобряет, рассыпается в восторгах и приказывает сделать ещё одну фигуру по этому рисунку.
— Ишь как он ловко нарисовал, — слышу я за спиной грустный голос мастерового, когда мы уже направляемся к выходу.
— Не вешай нос, Ганс, это он всё наколдовал, а рисовать небось и не умеет. А мне так твой дракон больше нравится.
— Да почему все уверены, что я колдую налево и направо, — сердито шепчет Гилберт себе под нос.
Затем мы посещаем другую мастерскую, где шьются паруса. Гигантские полотнища растянуты от потолка до пола, и несколько рабочих, стоя на лесах, старательно украшают парус изображением большой пупырчатой жабы, расправившей крылья в прыжке.
— Немедленно остановитесь! — грохочет Сильвия. — Вы сговорились, что ли!
Рабочие недоумевают и ссылаются на то, что им в мастерскую прислали именно такие рисунки. Моя сестра, пышущая негодованием, разыскивает мастера и вцепляется в него как краб.
— Как вы
