черноволосого, но так ничего и не сказал, пока его не вывели.
— Мы вернемся! — заявил Марко от порога и тоже вышел.
Ближний Фэйнор посмотрел им вслед такими же светлыми жуткими глазищами, как у брата, мазнул взглядом по самому Финнигану, он аж поежился, опустил револьвер и поднялся к спальням. За ним ушли и остальные. А зал салуна остался полупустым, и немногие оставшиеся люди в нем сидели очень, очень мрачные.
И они тоже бандиты и отморозки, и хорошо что их всего семь, подумал Финниган, и ему сделалось совсем грустно. Воспитанные, а такие же негодяи. Господь совсем забыл этот проклятый городишко, когда-то в насмешку названный Райским.
*
Последним вошёл в комнату Амрод, запиравший соседнюю дверь. Осмотрел дощатые крашеные стены и поморщился.
Маэдрос провел рукой по грубой ткани покрывала, по грубому же белью под ним — по крайней мере, оно было чистым. Сел на постель.
Остальные шестеро расселись следом за ним по кроватям.
— Не самый удачный первый день, но могло быть и хуже, — подытожил он.
— Охвостье дня, — фыркнул Карантир. — И то с нами попытались затеять ссору на ровном месте!
— То, что ты никого не убил, наша главная удача, — съязвил Амрод. — Нам и дальше тебя держать в четыре руки?
— Тихо, — сказал Маэдрос. — Мы не на войне, и ты будешь держать себя в руках, Морьо. Сам. Братья не обязаны каждый раз тебя останавливать.
— Ради чего? — с вызовом спросил тот. — Соблюдения условий? Внизу и так пахнет кровью, Старший, мы не сделаемся отличны от здешних, защищая себя от оскорблений! А защищаться от них необходимо, иначе нас сочтут ничтожествами и добычей!
— Мы достаточно пролили крови раньше. Я надеюсь, ты не объявишь мне, что пристрастился к этому?
— Нет, — бросил Карантир, выпрямляясь.
Маэдрос обвел всех взглядом.
— Я все же думаю, мы не оказались бы здесь, будь наше искажение настолько велико.
— Не больше, чем у них, — съязвил Куруфин.
— Не больше чем у них, — кивнул Маэдрос. — И не меньше. Потому мы и здесь, вероятно.
— Вероятно? — переспросил Куруфин.
— Есть что уточнить? Говори, — велел старший.
— Есть. Что делать дальше?
— Нам хватит ближайших забот с тем, чтобы найти способ освоить здешнее оружие, не выдавая своего незнания, чтобы не показаться дичью, — Маэдрос говорил это, а внутри нарастало чувство, что он упустил нечто очень важное.
— А потом? — спросил Куруфин настойчиво.
Маэдрос осекся.
— Кто-нибудь помнит что-то помимо правил и напутствия? — спросил вдруг Маглор очень медленно.
Шестеро посмотрели на него в упор.
— Ты хочешь сказать...
— Что от нас хотели? — перебил Маглор старшего брата. — Что нужно сделать?
В тишине было слышно, как скрежещет лапой собака на заднем дворе и как на кухне под перекрытиями гремит посуда.
— Разве это говорили не тебе? — спросил Куруфин.
— Я был уверен, что тебе!
— Да вы сдурели! Память как у адана!
— Мы только сегодня возродились, нам можно, — это Амрас зубоскалит. — Я так вовсе только в городе проснулся.
— Бабочка ты однодневка, и память такая же!
— А длинный язык тебе не жмёт, Турко?
— Тихо, — рыкнул Маэдрос негромко. Ставни брякнули. — Если никто ничего не помнит, это тоже неспроста.
— Думаешь, нас обманули, брат? — Куруфин смотрел в упор.
— И именно ты об этом спросил. Зачем бы им?
Тот промолчал.
— Перед тем, как мы заговорили, я был уверен, что ответ у нас был, — Маэдрос теперь смотрел Маглору в глаза. — Что он был хотя бы у тебя.
— Это значит, его нет ни у кого.
— Глупая шутка, — бросил Келегорм. И покосился вниз и вправо — коротко, почти незаметно. Но там никого не было. По-прежнему никого.
— Могло ли случиться, что мы забыли то, что собирались здесь делать? — спросил Старший, обводя взглядом всех шестерых.
— Каждый подумал, что помнит другой, — Куруфин сцепил руки. — Каждый положился на другого... И мы начали с того, что друг друга подвели!
Карантир залился краской от злости и смущения, которые у него вечно друг другу сопутствовали.
— Не будем продолжать унынием, — сказал ободряюще Маглор. — Если мы это действительно знали — мы это вспомним и довольно быстро. Например, после настоящего сна.
— А если так и не вспомним? — перебил его Амрод.
Медлить было нельзя.
— Тогда мы просто живём и занимаем здесь достойное место, — отрезал Маэдрос. — Попробуем вспомнить, каково жить, не воюя.
— Не то, чтобы место для этого удачное, — хмыкнул Карантир, но слово Старшего было сказано — и его решение приняли все. Братьев словно бы отпустила внезапная тревога.
— Не будем подводить друг друга наяву, — поспешно сказал Куруфин, — в незнакомом месте нельзя спать без охраны. Я первый.
Маэдрос хотел прервать его и назначить первым себя — но передумал и не стал портить несвойственную пятому брату заботу своими нравоучениями. Пусть заботится. Ему полезно.
— Тогда назначай остальных, — сказал он. Выглянул в окно — огромная луна клонилась к холмам, непривычно большая и пятнистая. Очертания самых ярких звёзд, казалось, тоже изменились... — А мое время будет в середине ночи, после захода Луны, — решил он. Хотелось посмотреть на звёзды без помех и подумать.
Братья ещё недолго посовещались, разделяя стражи между собой, затем трое средних ушли в соседнюю комнату, отделенную почти символической дощатой стенкой.
Маглор уже спал, свесив руку с лежанки. Старший занял место у окна, не раздеваясь, вытянулся и понял, что удобно разместить ноги он сможет, только забросив их на подоконник, так коротка оказалась ему кровать. Так он и сделал.
И попытался расслабиться и вспомнить, о чем говорили там... Перед тем, как дохнуло в лицо жаром степи и камни заскрежетали под копытами коня, и он проснулся прямо в седле.
Глава 2.1
— Значит, приехали семеро, и по мою душу, — сказал Большой Билл и повертел в руках сигару.
— Да чего ты вцепился в этих семерых? – спросил недоуменно Ник. – Да небось уедут они завтра из города, и черт бы с ними. А тебе припало их обязательно нагнуть?
— Нет у тебя, Ник, никакого политического мышления!
