довольно быстро.
— Что такое? — удивился я, когда парень приперся в мои покои. — Никак денег на девочек не хватило, раз еще засветло здесь?
— Все бы тебе шутить, величество. — мрачно ответил мой стремянной, налил себе в кубок вина и разом его ополовинил. — А меж тем госпожа Гавхар нашего злыдня не только вспомнила, но и узнала.
— Ну так радоваться надо. — я отодвинул документ, которым до этого занимался.
— А не скажи. — рати залпом допил вино и устало плюхнулся в кресло. — Во-первых, никакой это не слуга, а витязь. Зовут его Эраклеа из Дио, раньше жил в Аарте, но потом, вроде бы как по службе, отбыл в хаттскую Самуху и с тех пор в веселом доме его не видывали. А тут, появился вот. Как асинский посол приплыл, так и этот деятель через день нарисовался — правда уже с прической слуги и без усов.
— Что же, выходит прав Танак? Карторикс убийц нанял?
— Вот я бы спешить с выводами не стал. — Тумил снова потянулся было к кувшину, но под моим взглядом тут же сделал вид, что это он виноградинку отщипнуть собирался. — Узнала его Гавхар лишь оттого, что у этого Эраклеа и раньше усы были ну очень негустые, а вот вообще вспомнила, кто это есть такой вовсе даже не поэтому.
— Еще бы. — я хмыкнул. — Эка невидаль. Мало ли мужчин, у которых усы — как у траханой лисы?
— Хватает. — согласился мой стремянной. — Но в личные дружинники владетельных их берут без особой охоты, а уж так, чтобы в ближние, всюду князей сопровождающих, на памяти Гавхар случилось всего раз.
— Значит местный заговор? Ну что же, и тут ничего удивительного нет. Даже наоборот, странно, что это князюшки столько времени ждали после того, как я их с носом оставил. И что же, Гавхар и у кого из владетельных этот Эраклеа служил помнит?
— А как же? Прекрасно помнит. — Тумил решительно сграбастал кувшин с вином. — У Зулика, князя Тимариани.
— Ты… В смысле, она уверена? — как-то мне в такое не поверилось.
— Еще как. — Тумил, который вообще-то в питье весьма умерен, снова набулькал себе кубок до краев. — Не раз с князем к ней захаживал, покуда не исчез. Судя по тому, в каком виде вернулся — явно был шпионом. А ими, в то время, командовал наш нынешний министр посольских дел, который, кстати, тоже ставленник князя Тимариани.
— И чьего дядю я с должности казначея не согнал, что могло бы помочь Танаку вернуть себе венец Эшпани…
— Угу. — парень снова приложился к кубку. — А еще у Зулика капитан Блистательных в побратимах, если твое величество не запамятовал. Я вот и думаю, нас когда резать-то начнут? Сейчас, или чуть погодя?
Я поднялся, подошел к Тумилу и забрал у него кубок.
— Завязывай-ка с вином, а то у тебя уже ум за разум заходит. — посоветовал я. — Если бы Ржавый был замешан в заговоре, то меня бы тихонечко убили прямо во дворце, еще задолго до того, как Латмур нас с тобой спас.
— Даже если и так — я бы не был уверен в том, что капитан станет своего побратима арестовывать, а не перейдет на его сторону. — похоронным тоном ответил мой стремянной.
— Это да. — теперь уже из кубка сделал глоток я, возвращаясь на место. — Не стоит его вводить в такое искушение. Верность командира гвардии надо особо беречь и лелеять — это тебе не Мировая Гармония, которой ни от чего ни хрена не сделается.
Я уселся в кресло, напрочь позабыв и про артрит, и про радикулит тоже.
— Значит так. — я допил вино. — Сейчас напишу приказ на арест князя Белого Яблока, отнесешь его Латмуру. Десяток Ваки сейчас в карауле, вроде?
— У дверей, по крайней мере, его ребята. — кивнул парень.
— Тогда по пути к Латмуру найдешь его, скажешь — царь зовет. Время вечернее, Главный министр уже дома… Пошлешь к нему гонца, чтоб, значит, немедленно явился ко мне — сам не ходи, ты в чувствах расстроенных, можешь выдать себя чем-нибудь. Будем Зулика без Ржавого заарестовывать. Поставим, так сказать, перед фактом.
— А если?..
— В случае шухера попробуем сбежать.
Танака взять живым не удалось. Когда к нему домой явились Блистательные во главе с главногвардейцем, тот сразу понял что спалился и успел принять яд. Зато князя Тимариани взяли прямо на входе в мои апартаменты и препроводили в подвал, где его уже ждали палач, дыба и прочие не менее увлекательные собеседники.
Зулик поупирался чисто для вида. Не то, чтобы его сломили пытки, нет: просто осознав, что спасения ждать не приходится и дворцовый кат — это всерьез и надолго, решил зря не мучится. Все равно ведь, рано или поздно, правду из него вытащили бы, но поскольку он, по своему статусу, подсуден лишь совету князей, имеет смысл до его сбора (а дело это не быстрое) оставаться как можно целее. А ну как возможность сбежать представится?
Как выяснилось, погубили моего бывшего верного соратника две вещи: жадность и дура-баба.
С жадностью все понятно — денег много не бывает. И очень становится обидно, когда они вот, сами в руки плывут, а на пути стоит какой-то старый маразматик, что не иначе как лишь попущением богов поставлен выше тебя, хотя не видит не только очевидной выгоды, но и вообще ничего дальше собственного носа.
Ведь, казалось бы, ну куда она убежит, эта Большая Степь? Ее и на следующий год можно начать колонизировать, а сейчас — вот же он шанс хапнуть! Асины и скарпийцы готовятся к войне с парсюками, дураку понятно, что сатрап Бантала — глупец и ничтожество, — от захватчиков огребет и будет вынужден открыть всем участникам вторжения путь к внутренним рынкам Парсуды. Как можно упускать такую возможность?! А награбить в богатейших бантальских землях сколько можно! И ведь не как прихвостень с асинами идешь, как полноправный партнер — сами в союзники зовут, со всем уважением, а это значит что и с контрибуции выйдет немалая доля… Да на этакие богатства десять Больших Степей покорить можно! И, да, уже после этого тихонько сосать с новых земель соки.
