И сам «начальник охраны», и вскорости появившиеся злодеи, вели себя тихо, соседскую дворню не задирали, не шумели, даже не водили на место службы продажных девок, причем сам Фархад был с окружающими неизменно вежлив и, выражаясь казенным языком моего родного мира, «по месту жительства характеризовался положительно». Какой интерес за таким наблюдать и что-то там про него обсуждать? Ровным счетом никакого.
При том, правда, выяснилось, что у Фархада имелся еще и слуга — мои недоубийцы это обстоятельство тоже упоминали, — но сказать о нем что-то конкретное опрошенные затруднялись, ибо был он не особо разговорчив, а, если говорить прямо — глухонемой.
Оный Герасим ведал закупками провизии на рынке, приготовлением жратвы на весь засевший в доме кагал, уборкой двора от листвы и прочей дряни, а более нигде не отсвечивал и особых примет не имел. Соответственно никто не мог сказать, откуда он такой красивый взялся и, главное, куда теперь делся.
Оставалась одна единственная зацепка — тот самый Гаврош, что примчался к Фархаду с благой вестью о том, что цель возникла в пределе досягаемости, да только где ж его искать? Витязи-разбойнички, даже после применения к ним специальных средств, ничего путного о нем не поведали. Ну мальчишка, лет так шести наверное. Грязный. Всклокоченный. В рванине. Да кому он нужен был, запоминать-то его?
Следствие по делу о моем убийстве, казалось бы, зашло в тупик — причем уже второй раз. И вот тут, внезапно, на помощь следствию ринулся финансовый капитал. К князю Штарпену явилась депутация купцов, возглавляемая Вартугеном Пузо, и потребовала (sic!) от него отчета о расследовании. Хефе-башкент аж ох… впал в некоторую прострацию от подобной наглости.
Моего свата можно понять. Оно конечно, Тара Мошна ему прямой конкурент и вовсе даже недруг, так что сам факт пожара у того в доме Пузо мог только порадовать — жаль, что до угольков не сгорел. Это с одной стороны. А с другой, если столь уважаемый человек вот так вот, запросто, может подвергнуться вторжению в его же собственный дом, да не абы где, а в самом Верхнем городе столицы… Так это ж к любому так вломиться могут, получается! И с этим надо что-то делать, так что если уважаемый князь Когтистых Свиней соизволит поделиться с купечеством результатами расследования, то гильдия сама займется поисками негодяя, учинившего взлом дома Тара с смертоубийством ключника, и даже избавит царское правосудие от заботы по его осуждению, да и его подручных тоже.
В иной ситуации Штарпен, надо полагать, с удовольствием бы согласился с предложением, но поскольку был посвящен в особенности дела (о которых, разумеется, распространяться не мог), то лишь сокрушенно покачал головой, и сообщил членам депутации, что они, таки да, совершенно правы, это друджи знают что и сплошное безобразие, а потому царь, даже несмотря на то, что сам днем ранее подвергся нападению заговорщиков, взял расследование под личный контроль, так что князю, как градоначальнику Аарты, надо расшибиться в лепешку, но поймать преступников самому. Впрочем, добавил хефе-башкент, поскольку возмущение богатейших и достойнейших людей в блистательной столице ему совершенно понятно, то и отказать им в праве поучаствовать в поисках он никак не может — но лишь при условии полного доступа к найденной досточтимыми купцами информации занимающегося расследованием витязя Лесвика. Каковой, между прочим, старший брат царского стремянного, и все, наверняка, понимают — такие люди просто так в городском гарнизоне не служат. Так что при согласии на содействие…
Согласие на содействие было получено моментально, после чего на допрос к братцу Тумила, в течении буквально пары дней, притащили всех немых, глухих и просто косноязычных слуг в Аарте и ее ближайших окрестностях. Причем сделали это их же собственные наниматели.
Увы, никто из задержанных в качестве помощника Фархада из Неизвестно Откуда опознан не был и следствие по делу собралось зайти в тупик уже в третий раз.
Как бы не так!
Стоило приунывшим было купцам услышать про то, что в день, предшествовавший пожару, в дом Мошны заглядывал некий грязный и оборванный малец, городские богатеи очень вежливо уточнили, как давно уважаемый сын Камила перевелся из Нижнего города в Верхний, и, ну не то что его на смех подняли, но изрядно попеняли.
«Храбрейший, ну здесь же живут исключительно уважаемые люди. Да как такое представить можно, чтобы у нас хотя бы помощник конюха или кухонный мальчишка в таком виде обитал? Это же какой будет ущерб репутации! Грязный и оборванный, это либо помощник трубочиста, а, поскольку сейчас лето, такое маловероятно, либо же старьевщика. Ибо обычного нищего побродяжку в Верхний город ваши же одноусые через ворота не пропустят» — таков был смысл их речи.
И вот тут-то выяснилось, что сразу после появления в городе Фархада, оный злоумышленник со всеми без исключения старьевщиками сумел договориться о том, что за малую мзду те, в любой момент предоставят своего помощника для доставки известия ему, Фархаду из (на сей раз) Шехамалала, от его слуги. Который, кстати, оказался такой же немой, как Штарпен — дистрофик. И, между прочим, ни разу не бедный, поскольку был замечен как-то выходящим из заведения госпожи Гавхар.
А уж в том, чтобы весточку передать, господин, ничего незаконного тут нет, вы уж извиняйте. Чего передавал-то? А «Идет по Бабкиному Спуску, с ним двое», только и всего-то.
Конечно, поспрошать бордель-мадам можно было бы поручить и ее покровителю, но поскольку абсолютной и стопроцентной уверенности в том, что он вообще никаким боком к покушению непричастен не было, в веселый дом отправился Тумил. Он и так туда каждую неделю шлындает (не иначе чтоб в часовне Петулии обряд провести, разумеется), маньяк малолетний, так что и подозрительного в таком визите для возможного стороннего наблюдателя не было бы ровным счетом ничего.
Поскольку в заведениях, подобных тому, что возглавляет госпожа Гавхар, о личностях клиентов с посторонними в принципе беседовать не принято, мадам попыталась технично отмазаться, но не вышло — я заблаговременно озаботился выдать своему экс-послушнику «индульгенцию» по формуле незабвенной леди Винтер: «Все, что делает предъявитель сего, он делает во благо Ашшории и по моему поручению. Лисапет».
Тут уж содержательнице бардака стало не до профессиональной этики, и расследование вышло из тупика окончательно и бесповоротно.
Во дворец Тумил вернулся вельми задумчивым — и
