двери.
На первый взгляд — дом пуст.
Я ничего не слышу.
Не слышу женского смеха, скрипа кровати. Не вижу чужих вещей. Уже легче.
Пусть я и прожила в доме два года, сегодня он кажется мне чужим.
До чего дико входить в свое жилище и ощущать себя воровкой, ощущать, что тебя не ждут и твой приход может разочаровать мужа. Я присаживаюсь на диван, давая себе секундный перерыв. «Соберись».
Я должна быть сильной, да?
Здесь ничего не изменилось.
И столик мой любимый на месте. Я хорошо помню, как мы с Дамиром выбирали его. Прямо в магазине решили, что будем «делать абсолютно все, что захотим». Не станем наполнять свою повседневность дурацкими правилами и запретами. Поэтому… Если захочется поесть перед телевизором, мы обязательно сделаем это.
Он улыбался, когда говорил это…
Мы сидели на выбранном диване и беззаботно дергали пятками, как дети.
Я представляла, что именно здесь скажу Дамиру о беременности. Знаю, что есть десятки креативных способов сделать это, например, положить записку в шоколадное яйцо, засунуть в торт или принести распечатанный снимок. Но я представляла все иначе: спокойный вечер, мы вдвоем, мерно горящая свеча на столе, признание…
Я романтичная дура?
Определенно я романтичная дура.
Но в тот момент, как я сочно опускаю ладонь на свой лоб, стараясь прекратить, наконец, поддаваться сантиментам, в комнату входит Дамир. Его появление отрезвляет меня, как пощечина. И окунает в прошлое, которое еще недавно, было настоящим, будничным и… привычным мне.
* * *
Дамир откладывает телефон, показывая, что его внимание занимаю я.
На нем белая рубашка и джинсы. Вроде все, как обычно, но я подмечаю детали.
Когда он гладит себе одежду, то не уделяет внимания области за воротником. И пояс на штанах не тот, что всегда. Дамир, наверное, не нашел его в горе одежды, которую он устраивает при малейшей возможности. Наш дом через неделю превратится в холостяцкое жилище.
— Я надеялся, что ты вернешься… — говорит он.
— Правда?
Поднявшись, я поправляю пиджак.
Дамир останавливается возле шкафа.
— Нам нужно поговорить.
— О чем, Дамир? — я устало обхожу его, стараясь держать себя в руках, и поднимаюсь наверх, в нашу комнату. — Кажется, ты сам в прошлый раз настаивал, что «все понятно». Я тоже так думаю.
— Мне очень жаль, что это получилось, как в дешевом сериале, — он идет позади, отставая на три ступеньки.
И мне хочется сказать, что так это обычно и случается.
Над сериалами можно смеяться и иронизировать до того самого дня, пока жизнь не даст тебе под дых таким сюжетным поворотом, что мелодрамам и не снилось. Ну, или не жизнь, а муж.
Я не хочу ссориться с ним.
Если начну, то как потом буду собирать вещи? Дрожащими руками?
— А как бы ты хотел, чтобы это случилось?
Я разворачиваюсь и впиваюсь в него глазами. Стараюсь держать нейтральное лицо. Дамир едва ощутимо хмурится. Он серьезно рассуждает, что узнать об измене можно «более приятным способом»?
— Я собирался сказать про Марту.
Теперь я знаю, как ее зовут. Марта.
Слишком красивое имя для женщины, укравшей чужого мужа для своих утех.
Но, признаюсь, ему удается сбить меня с толку. Пробить броню.
Я заглядываю в шкаф, выкладываю стопку домашних футболок и нижнего белья. Действую на автомате. Голова забита мыслями и предположениями. Собирался сказать? Зачем? Сказать и прекратить изменять мне? Или использовать появление любовницы как аргумент для развода?
— Мы не чужие люди, Вит.
— Я не хочу это обсуждать сейчас, — отвечаю я. — У меня всего один свободный час перед работой, чтобы собрать вещи… Меня ждут клиенты, Дамир. Я хочу с холодной головой пойти на работу, окей?
— Где ты сейчас живешь?
— Тебе какое дело?
— Вот именно этого я и не хотел для нас с тобой, — разводит он руками.
Да, я в курсе.
Знаю, как мой муж помешан на дипломатичности, как он не любит выставлять скандалы или эмоции напоказ.
Но сейчас мы одни в доме, а он все равно хочет сделать это «красиво».
— Дамир, пожалуйста.
— Ты собираешься это игнорировать? — в его голосе слышится удивление.
Как здорово, что я могу удивлять своего мужа. Хотя бы в мелочах.
Если он просчитывал мою реакцию, то она обманула его ожидания.
«А что нам обсуждать?» — задаюсь я немым вопросом. Он объяснил свои мотивы. Оправдался. Повесил на меня вину. Я больше не желаю слышать, как я разочаровала его. Он тоже разочаровал.
Я с ожесточением начинаю складывать одежду в дорожную сумку, с которой мы с Дамиром ездили в путешествие в Норвегию через три месяца после знакомства. Сказочное было время. Если бы мне тогда кто-то сказал, что я буду бросать в нее вещи, сбегая из дома, я бы покрутила пальцем у виска (те самые жизненные виражи из «нереалистичных» сериалов).
— Я ухожу от тебя, Вит.
Я замираю.
Не хочу, а замираю.
Мне кажется, что Дамир выстрелил в меня из пистолета. Три слова, которые выбивают у меня почву из-под ног. Время замирает. Поверить не могу, что он сказал это вслух. Сказал после измены.
Пусть я пятнадцать минут назад говорила Карине, что «это конец», я даже на десятую долю не осознавала, что мой брак действительно распался. Я злилась, и только. Дамир, ищущий встречи со мной, чтобы уладить вопросы о расторжении брака — это худший ночной кошмар во Вселенной. Я такого совсем не ожидала.
Удар даже болезненнее первого.
— Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому, через адвоката.
Я так и стою с кофточкой в руках, пялюсь в стену. Сердце стучит, как сумасшедшее. Странно, как оно может до сих пор работать, разбитое два раза за последние несколько дней. Я опускаю кофту на кровать и обнимаю себя дрожащими руками.
Дамир вздыхает и собирается спуститься.
Он не любит женские истерики. Собирается переждать бурю внизу.
С ним я приучила себя быть сильной, стойкой, волевой… Не счесть, сколько раз я запиралась в ванной, чтобы поплакать после очередной неудачной попытки забеременеть. Поплакать наедине, хотя могла сделать это в объятиях любимого.
— Не уходи, я должна кое-что тебе сказать… — срывается с языка.
Сказать о беременности?
Промолчать?
Господи, я не знаю, что делать, но не хочу, чтобы он уходил…
Не хочу, чтобы ушел к Марте.
Дамир резко меняется в лице. Его глаза темнеют от раздражения.
— Боже, Виталина, ты серьезно? — он ухмыляется.
Я почти не узнаю мужа. Заботливого, любящего… моего Мужчину.
Он смотрит на меня с пренебрежением.
— Выслушай меня…
— Ты видела ее. Ты знаешь правду, — он кивает своим
