честно, знать не хочу.
— Почему ты так с ней?
— Знаешь, Нед, — Сэм впервые заговорил серьезно, — наша с тобой жизнь цирковых бродяг не позволяет любить. Это просто противоестественно. Любовь станет твоим якорем и прибьет к одному месту. И от этой цепи ты далеко уйти не сможешь.
— Тогда скажи ей об этом.
— Думаю, она и сама все понимает. Нам надо на рынок. Припасы почти закончились.
Нед кивнул и, переодевшись в костюм человека, запряг повозку лошадьми и отправился в путь.
На рынке всегда была суета. Люди спорили, ругались, толкались и сливались в одну большую человеческую массу, подверженную одним и тем же эмоциям. Нед, привыкший к тишине и спокойствию, чувствовал себя здесь неуютно, но Сэм, как будто стал еще больше. Его никто не стремился толкнуть или обругать, и силач ощущал себя полностью в своей стихии.
Обратно они вернулись уже глубокой ночью и потратили достаточно много времени, чтобы разгрузить мешки с продуктами. Около костра уже собралась вся трупа, в ожидании, когда приготовится мясо. Мел находилась чуть поодаль и выполняла свой вечерний ритуал: растягивала мышцы, чтобы не потерять столь необходимую ей гибкость и грацию. Нед долго смотрел на нее, с сожалением и грустью.
После ужина к нему подошла другая девушка, которая была здесь ассистенткой у фокусника и готовила каждый день пищу. Прежде она никогда с ним не заговаривала, как и с другими артистами в труппе, и выглядела немного неловкой, чуть застенчивой.
— Эдгар?
— Я.
— Сюда приходила женщина в черном, волосы тоже черные, похожа на ведьму. Она искала тебя.
— И что ты ей сказала?
— Что ты отправился по цирковым делам, и она передала тебе вот это, — она протянула ему конверт, который, до сих пор пах горькой полынью.
Нед кивнул и вскрыл конверт. Он читал медленно, но чем дальше его глаза скользили вниз по тексту, тем сложнее ему было оставаться на месте.
10
«Милый Эдди.
Когда ты впервые пришел ко мне и назвал свое имя, я сразу поняла кто ты, и зачем ты сюда явился. Твои глаза, внешность, характер и даже то, как ты держишь меня за руку, напоминает мне о человеке, которого я никогда не видела, но которого знала лучше всех.
Моя матушка много мне рассказывала про ее Эдгара и всегда светилась, потому что любовь была ее топливом. У нее часто случались вещие сны и однажды она рассказала мне, что ее Эдгар обязательно вернется. Но уже не к ней, потому что судьба разводит их по разные стороны. Так было написано в ее книге жизни.
Она мне сказала, что ты явишься ко мне, и моя жизнь изменится. И только спустя много лет я поняла, что эти изменения не принесут мне счастья. Когда матушка умерла, ее способность видеть будущее во снах передалась и мне. Я видела тебя каждую ночь, а потом видела, как рушится мир. Один из нас обязательно будет мертв, потому что так написано в наших книгах жизни. Во всех наших прошлых жизнях, когда мы были цветами, насекомыми, грызунами, кошками, еще до того, как стали людьми, мы стремились быть вместе. И это стремление нас убивало.
Моя наставница, умирая, передала мне свой дар, и, вместе с ним, невольно, и самое страшное свое проклятие.
Я поступила глупо, когда позволила тебе узнать меня, но мне никогда не удавалось победить свое сердце. Я страстно желаю увидеть тебя еще раз, прежде, чем покину это место. Я знала тебя всю свою жизнь, и все прошлые жизни тоже, но иногда разуму приходится побеждать.
Прощай, дорогой Эдгар, мне нужно идти. Мы обязательно встретимся в следующей жизни и, пусть несколько мгновений, но вновь будем счастливы. Ради такого и стоит жить.
Прощай, мой Эдгар, и помни, что слова лечат лучше всего. Надеюсь, что этим письмом я смогла снять с твоей души хоть часть той боли, которую причинила.»
11
Эдгар сорвался с места и побежал в лес. Его терзало тревожное предчувствие, но всю дорогу он стремился убедить себя, что с Энни все в порядке, что она не успела уйти, испариться, улететь на облаке. Он говорил себе, что это не было предсмертным прощанием, что он увидит ее, сожмет ее руки и заберет с собой. Когда он вырвался из темноты леса, то внезапно поразился: поляна была ярко освещена. И только спустя пару секунд, уставший и взволнованный, он увидел причину такого яркого света. Дом полыхал от основания до крыши.
Перед домом собралась толпа с вилами и факелами. Толпа фанатиков, которые давно позабыли, что времена гонения ведьм прошли. Толпа, которая еще вчера смеялась над фокусами и уродцами, сейчас стояла, кровожадно ощерившись.
Они кричали:
— Ведьма!
— Колдунья!
— Безбожница!
— Грешница!
Они топали, вопили, взвизгивали, и скандировали:
— Сжечь ее!
— Утопить!
— Повесить!
— Наказать!
Нед протиснулся сквозь толпу и, закрывая лицо руками, ворвался в пылающий дом. Он пробежал по всей комнате, заглянул в каждый угол, но не нашел ничего, что могло бы свидетельствовать, о существовании Энни. Его Энни.
Он вышел из горящего дома, обожженный и покрытый пеплом, кашляющий и задыхающийся, с тлеющими волосами. Нед бросился в сторону толпы и закричал:
— Где она?!
— Выскочила из дома, — ответил ему деревенщина, который еще пару часов назад продал ему рыбу.
— Обратилась в кошку!
— В ворона!
— В крысу!
— В змею!
Нед почувствовал слабость и почти не рухнул перед возбужденной толпой.
— Где она, — прохрипел он.
— Убежала.
— Улетела.
— Уползла.
Нед поднял глаза и увидел в глубине леса огни. Он сорвался с места и побежал в их сторону. Ветки хлестали его лицо и руки, угрожая выколоть глаза, но он летел сквозь них, не замечая, что в своей погоне он потерял один из ботинок. Из леса Нед вышел уже босой.
Нед вышел к обрыву, у которого стояло несколько человек, не настолько разъяренных, как та толпа у дома.
— Где она? — тяжело дыша, спросил Нед.
— Утонула.
— Улетела.
— Умерла.
12
Всю оставшуюся ночь Нед нырял. Он искал ее тело или хотя бы следы ее присутствия.
Безуспешно.
Утром, он, по прежнему босой, вернулся к обрыву, в надежде, что тело выбросило на берег. Никого не было. Вода казалась кристально чистой и Нед мог разглядеть все дно реки. Он спустился вниз по течению, но ничего не обнаружил.
Единственным свидетельством того, что Энни вообще когда-то существовала было ее письмо и его сердце. Он вернулся к хижине и вошел внутрь. Дом догорел
