Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
элит и социальными группами низок уровень взаимного доверия, а институциональная система сдержек и противовесов недоразвита. У текущего лидера нет особых оснований считать, что политическая система защитит его интересы в случае, если к власти придет конкурент. Посмотрим на ситуацию Африки южнее Сахары, где целый ряд стран пострадал от ожесточенных политических конфликтов, насильственных авторитарных правительств и крайне слабых политических институтов. В результате этой опасной комбинации у нового лидера зачастую есть и мотивация, и все возможности, чтобы подвергнуть предшественников преследованиям. Это объясняет, почему у отставных африканских лидеров начиная с 1960-х годов риск быть убитыми, посаженными в тюрьму или изгнанными превышает данный показатель для остальных регионов мира более чем в два раза[50]. Глядя с этого ракурса, мы понимаем, что, с точки зрения африканских президентов, пожизненное правление – не просто мания величия, а еще и вполне закономерная реакция на политическую обстановку. Если бы их коллеги в других частях света сталкивались с аналогичными рисками, вероятно, они поступали бы так же.
То, как лидер воспринимает грозящие ему опасности, различается даже в соседних странах. Могут играть роль как особенности характера, так и судьба его предшественника. Например, на Гаити кровавые расправы над бывшими правителями – не редкость, а практически норма. С 1908 по 1915 год лидеров страны постигли, в порядке очередности, «изгнание, изгнание, подрыв бомбой, тюрьма, изгнание, казнь, изгнание» – и уж совсем шокирующая судьба: «протащен разъяренной толпой от французского посольства до железного забора, насажен на прутья и разорван на куски»[51]. При таком раскладе правители едва ли захотят уступить оппоненту, какова бы ни была цена сохранения власти. Электоральные фальсификации становятся понятным выбором, когда в противном случае тебе светит перспектива закончить жизнь насаженным на забор.
Неудивительно, что правители, над которыми нависает больше угроз в случае отставки, реже склонны к реформаторской деятельности. Это одна из причин, почему лидеры, долго стоящие у руля, с большей вероятностью пойдут на фальсификации. Пробыв на посту много лет, они успели многократно поучаствовать в коррупции и нарушениях прав человека. Кроме того, чем дальше, тем чаще они сталкиваются с народным запросом на перемены. Фальсификации выборов становятся не только желанием, но и насущной необходимостью. Поэтому не стоит удивляться, что с возрастом бывалые автократы не смягчают хватку, а напротив, готовятся преодолевать все новые преграды на пути к продлению полномочий.
Конечно, лидеры, которые проводят более прозрачные выборы, больше рискуют. Отсюда следует, что со временем концентрация жестких авторитарных режимов лишь растет. Но даже с этой оговоркой длительность правления очень влияет на ход выборов. Когда авторитарные лидеры находятся у власти приблизительно один электоральный цикл (около 5 лет), фальсифицируется 45 % голосований. Для тех, кто пробыл на посту семь циклов (35 лет), этот показатель возрастает до 65 % – на целых 20 процентных пунктов (см. Приложение 8).
Тем не менее, если лидеры хотят остаться у власти любой ценой, это им удастся, только если хватит ресурсов на оплату репрессивного силового аппарата. Как правило, правительству легче решить этот вопрос, когда существует стабильный денежный поток от продажи природных ресурсов. Он защищает от внутреннего и международного давления в сторону демократизации. По этой причине наблюдается высокая корреляция между нефтяными запасами и качеством демократии: очевидно, что, за исключением Норвегии и США, большинство нефтедобывающих стран авторитарны.
Чтобы получить более четкое представление о том, как нефть влияет на демократию, давайте сравним политические системы разных стран. Расставим государства по запасам нефти и по степени демократизации. На 20-балльной шкале, где –10 представляет чистую диктатуру, а +10 – чистую демократию, средняя страна со скудными или отсутствующими нефтяными доходами получит +4,2 балла. В то же время средняя страна, чьи нефтяные доходы составляют минимум 3 % ВВП, будет на отметке –2,4[52].
Мы обнаружим аналогичный тренд, если сконцентрируемся непосредственно на проведении голосований. По шкале от 0 до 100, где 100 соответствует идеальным выборам, а 0 – безобразным, средняя нефтедобывающая держава заработает лишь 24 балла, что почти вдвое меньше результата стран, не торгующих нефтью. И действительно, за скупой статистикой мы можем найти многочисленные примеры авторитарных лидеров, которые смогли воспользоваться нефтью и прочими природными ресурсами, чтобы сопротивляться реформам и отгородиться от недовольства собственных граждан и международной критики[53]. Нетрудно сделать выводы: от Анголы до Саудовской Аравии нефть и демократия взаимно отталкиваются, подобно нефти и воде.
Лидеры могут осилить оплату репрессий и другими способами. Если страна имеет геостратегическое значение для внешней политики крупных держав, ее правительство может успешно конвертировать свое удачное расположение в благоприятные международные связи. Такие разные по режиму страны, как Узбекистан, Пакистан и Таиланд, после атак 11 сентября 2001 года сотрудничали с США в рамках борьбы с терроризмом и благодаря этому избегали критики своей недемократической внутренней политики. Временами это лицемерие поражало воображение: пока западные страны сближались с Узбекистаном для сотрудничества в сфере безопасности, активисты-правозащитники фиксировали огромные нарушения. В одном из случаев оппоненты режима были сварены заживо[54].
Аналогичный процесс разворачивался в Восточной Африке. Страны-союзники Америки в этом регионе поддерживали антитеррористические мероприятия на своей территории и на полуострове Сомали, а взамен избавляли себя от западной критики за скатывание в авторитаризм[55]. В свою очередь, это открыло им доступ к международной финансовой помощи и позволило осилить стоимость репрессий. Наконец, нужно отметить, что лидеры, которые пользуются непререкаемым авторитетом, безусловно, лучше справляются с народным недовольством в долгосрочной перспективе, чем те, что фокусируются на силовом аппарате.
Для сравнения, период экономического упадка способен нанести фатальный удар по авторитарному режиму и помешать ему финансировать ключевые направления деятельности[56]. Это особенно справедливо для стран, которые не настолько важны с геополитической точки зрения и вынуждены опираться на помощь Запада, например США или Всемирного банка, которые (временами) готовы поддерживать эффективное государственное управление. В таких условиях автократам приходится ограничивать себя, чтобы получить поток денег из-за рубежа. Нельзя гарантировать, что средства используются по прямому назначению, но все же международное давление может оказать влияние, и лидер решится на реформы, например на введение новой конституции, которая сужает его полномочия.
Учитывая общий вклад этих различных структурных и индивидуальных факторов, можно выделить ряд ситуаций, во время которых авторитарные руководители будут наиболее мотивированы держаться за власть: когда они считают, что их присутствие играет ключевую роль в сохранении политической стабильности; когда они менее склонны к многопартийной политике; когда успели поучаствовать в масштабной коррупции и/или нарушили права человека; когда не верят в возможность сотрудничества с соперниками и не доверяют политическим институтам; когда находятся у власти продолжительное время; и, наконец, когда контролируют стратегически важную территорию с природными ресурсами, мощными
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
