оперная дива в собственной гримерке.
— Дорогуша, — сказала она, — меня зовут Колетт, — и протянула Франческе белую руку. Три тонких браслета идеально круглой формы из темного золота звякнули на ее запястье.
Вскоре после этого пожилая синьора, похожая на актрису («Если бы у малышек была такая бабушка! — думала Франческа. — Такая шикарная бабушка, было бы хорошо, если бы они тоже стали такими»), нашла чайник и чашки в коробках — с первого раза, хоть ей и пришлось кружиться, будто в танце, в этом хаосе, парить над ним, — и теперь потягивала зеленый чай. «Я подумала, у тебя дома его нет», — сказала синьора, доставая три пакетика из сумочки. Она жила на третьем этаже в этом же здании. И теперь рассказывала о соседях. Франческа завороженно слушала. Массимо пытался скрыть зевоту.
— Еще есть синьора Руссо, вот увидите, она вам все уши прожужжит, какая у нее особенная дочь, Беа. Ее муж никогда не бывает в Риме, он актер, — она прошептала имя, и оно на самом деле принадлежало известному актеру. — Он столько зарабатывает, что они могли бы себе позволить жилье в центре, но захотели остаться здесь. Мы тут все знаем друг друга.
Массимо извинился и попробовал было встать, но старушка удержала его за руку и продолжила:
— Синьора Руссо — очень хороший человек. Собственно, как и все здесь. Мы все друзья или родственники. Мы основали кооператив и годами ждали, чтобы все наладилось и… — она нахмурилась, стрельнула в сторону льдистыми глазами. — Мой муж так и не успел тут пожить.
Эмма скучала на руках у Массимо. Тот пытался ее развлечь. Тем временем Анджела исчезла в своей новой спальне. Франческа открыла рот, намереваясь что-то сказать, но синьора Колетт тут же вернулась к рассказу. Франческе пришлось закрыть рот.
Еще есть Микела Нобиле и ее муж Лука, они молодая пара, и мы очень рады, что они ждут ребенка, еще один малыш, который родится прямо здесь, — дама улыбнулась и посмотрела куда-то мимо Франчески. — Семья Сенигаллиа. Увидите, их сын — просто ходячий мешок с вопросами. Но несмотря на это, он замечательный ребенок. Они без ума от… как это называется — фитнеса? Еще есть семья Алеччи, Марика и Джулио. Очень хорошие люди, — должно быть, пожилой гостье нравилось это выражение, очень хороший человек. — У них магазин в Риме, дома практически не бывают. Дочь всегда с бабушкой и дедушкой. Они живут здесь, на втором этаже. Двое стариков. Такие же, как я, — снова эта улыбка, на что-то намекающая, искушающая. — Их внучка — умница, прекрасный ребенок. Но ты, дорогая Франческа, уже встречалась с Терезой.
Синьора Колетт уставилась на нее, уголки ее миндалевидных глаз, казалось, стали еще длиннее, во взгляде скрывалась двусмысленная улыбка. Тереза. «Так как вы познакомились?»
И снова Франческа собиралась ответить, но синьора не позволила ей заговорить.
— И с Карло вы тоже встречались, если я не ошибаюсь. Золотой мальчик.
Психо захныкала. Массимо вскочил.
— Простите, пойду переодену ее, — сказал он, испытывая искреннюю благодарность к ребенку.
Синьора Колетт продолжила рассказ как ни в чем не бывало:
— Мать Карло — учительница в средней школе, преподает английский язык. Живет со своим сыном здесь, на втором этаже, на той же лестничной площадке, что и бабушка с дедушкой Терезы. Она разошлась с мужем еще до переезда сюда. Постепенно все жильцы стали оставлять своих детей на попечение этого мальчика, он зарабатывает пару монет и очень хорошо ладит с детьми, и позвольте мне добавить, что…
Вдруг послышалась музыка.
Казалось, зазвучал сам дом. Комната, в которой они сидели. Это была виолончель. Франческа замерла и словно увидела чьи-то пальцы на струнах инструмента. Даже синьора Колетт замолчала. В певучих нотах скрывались бескрайние прерии, прекрасный солнечный день, погоня на головокружительной скорости. Франческа не могла сказать почему, но была уверена, что музыка заговорила с ней. Сказала, что это правильное место. Ее, Франчески, место. Голос шел из стен самого дома. Франческа затаила дыхание. Синьора Колетт вздохнула:
— Познакомьтесь со своим соседом на площадке, Фабрицио Манчини, — она наклонилась к Франческе, овевая прекрасным ароматом; сережки качались туда-сюда. — Он милый, без сомнения. Но от него трудно услышать что-то кроме «доброе утро», «добрый вечер», «спасибо», «пожалуйста». Все остальные слова он, кажется, считает излишеством, — она пожала плечами.
— Он музыкант? — спросила Франческа, а музыка все еще разносилась по комнате, легко просачиваясь сквозь стены, и вместе с ней проникали волнующие образы: конец замечательного дня на побережье, юность, купание в теплой воде, кишащей рыбками.
— Да, — сказала женщина самодовольно. — Конечно, он ип beau garcon[9], или скорее ип canon[10], как сегодня говорят, — постановила она, — но не более, — она сделала руками жест, который Франческа не смогла расшифровать. — Дает уроки музыки детям во дворе, — синьора немного помолчала. — А еще есть Вито, — промолвила она с милой, загадочной улыбкой. — Ты, наверное, его видела, дорогуша, наш консьерж, просто дар небес, — и ее глаза заблестели. — Он мой близкий друг. Я знаю его практически всю жизнь. Как и другие жильцы, он словно стал одним из нас. Для него работа — святое.
Франческа заговорила:
— Да, на самом деле мне это показалось слишком…
Но Колетт склонила голову набок, открыла свой красивый рот, губы едва накрашены блестящей помадой — и сказала:
— А вы что мне расскажете?
Франческа хотела было ответить, но синьора посмотрела на часы.
— Уже так поздно! — она вскочила с ловкостью и грацией двадцатилетней. — Ты должна меня извинить, дорогуша, мне правда пора идти, — и исчезла в мгновение ока.
Массимо вернулся, только когда услышал, как закрылась входная дверь. Осторожно заглянул в комнату и прошептал одними губами:
— Ушла?
— Ушла, — засмеялась Франческа, или скорее, — протянула она мечтательно, — испарилась, как фея.
Эмма радостно пролезла между ног родителя:
— Фе-е?
Массимо театральным жестом вытер пот со лба:
— Как же, фея, скорее ведьма! Я думал, это никогда не закончится, — он огляделся. — Боже мой, я так не хотел, чтобы нас настигло худшее из проклятий: навязчивая и болтливая соседка, — он рухнул на диван, усталый, но веселый. — Хуже, — добавил он, — армия назойливых соседей. Мы всегда вместе, мы знаем друг друга всю жизнь… — сказал он, передразнивая Колетт. — Я не хочу ни с кем разговаривать. Ненавижу саму концепцию соседей, ты отлично знаешь.
— Да брось, — улыбнулась Франческа, — она мне понравилась. Такая очаровательная женщина. И очень красивая.
— Может быть. — Эмма забралась Массимо на колени, он с улыбкой поднял ее и прижал к себе, покачивая на коленях вверх-вниз. Малышка засмеялась. — Я чуть не умер от скуки, — он изобразил,
