смогу назваться бардом.
— Ты северянка и на тех черноголовых совсем не похожа, — презрительно фыркнула слушавшая их бабка. Ее недовольство было понятно: поборница традиций, она была зла, когда дочь сбежала в Верну, вернувшись оттуда с мужчиной, а уж идею внучки восприняла почти личным оскорблением, если не предательством.
— Но они единственные, кто смог свой дар сделать популярным в народе. Я сомневаюсь, что даже эмпатия найдет поддержку, не говоря уже об откровенном колдовстве. Официально никто преследовать не будет, но простые люди суеверны и опасливы, — возразил отец. — Были бы северяне более открытыми…
— Испоганили ребенка, — фыркнула бабка и вышла, хлопнув дверь.
Ная упрямо сжала губы и, раскрутив одну из баночек, нанесла немного черной жижи из нее на прядь. Мысленно досчитав до шестидесяти, смыла водой и с довольным видом продемонстрировала потемневшие волосы родителям. Пока что не сильно, минуты мало, но так ведь сейчас и не требуется краситься полностью!
— Алхимическое искусство не стоит на месте, — улыбнулась мама. — Но чужачку они не примут просто так, будут испытывать. Тебе понадобится защита.
Руны вырезала и зачаровывала она же, и было больно. Очень, и если бы ритуал проводили в городе, на крик наверняка бы сбежались все соседи. Заживали порезы долго, часто кровоточили и ныли, а после остались некрасивые шрамы чуть ниже лопаток, лишив возможности носить совсем уж открытые или полупрозрачные платья.
Зато лучшей защиты от чар бардов найти было сложно, и распознать ее непосвященные не могли, в этом Ная убедилась не раз. И когда первый раз пришла в Дом в Шинте, в который стекались барды со всех окрестных земель, и в нескольких стычках после…
И сейчас. Вокруг таверны определенно ходил бард, наигрывающий что-то на флейте, и, судя по боли в шрамах — не мелодию для развлечения. Кого-то ищет? Может быть, тот господин из таверны во что-то влез и искалтакой своеобразной защиты? Или это связано с царящим в городе переполохом, о котором днем говорил конюх?
Ная поежилась, на всякий случай подергала оконную раму и залезла под одеяло. До утра оставалось несколько часов, но она бы предпочла рвануть из города прямо сейчас, если даже в центре такое происходит. Отоспаться можно и в ближайшем трактире, на столичном тракте есть неплохие… только лошадь ей среди ночи никто не даст, да и стража на въезде начнет задавать вопросы.
Спина окончательно перестала болеть, и она расслабилась. Никто на нее не покушается, просто случайное совпадение, и в остаток ночи вряд ли что-то произойдет.
Утро выдалось хмурым и дождливым, пришлось доставать плащ и добираться до конюшни перебежками от одной крыши до другой. Владелец трактира попытался было уговорить остаться еще на денек: «Кто же по такой погоде едет!» — но Ная была непреклонна. В конце концов, просто хотелось уже вернуться в Лангрию, а до одной границы дня четыре пути, если ехать целый день с остановками только на ночь, и еще три после нее. Хотя можно удлинить дорогу, ненадолго заехав в приграничную Шинту — город славился своими ярмарками и сырами, к тому же в графстве остались родственники со стороны отца и некоторые друзья детства.
— Да вы сегодня настоящая ведьма, как поглядите — проклянете, — хохотнул конюх при виде хмурой Наи. Спала она плохо, оставшуюся часть ночи промучавшись кошмарами, и только под утро удалось спокойно заснуть. — Как их там на севере зовут, вельты?
— Вельвы, — поправил сидевший в углу на скамеечке бродяга. — И я бы на твоем месте не стал бы с ними ругаться.
— Вельвы проклинают редко, тем более взглядом. Они больше пророчицы, а не ведьмы, и вообще их даже на Инеистых островах почти не осталось, — мрачно ответила Ная, принимая поводья, и искоса глянула на бродягу. — Готов?
Она не любила, когда жители центральных королевств пытались лезть в северную мифологию, особенно не слишком в ней разбираясь и перевирая имена. Не надо казаться умным, бросая красивое словцо, надо умным быть и об этом молчать.
В ее роду вельвой была только прабабка, и ее способности не шли ни в какое сравнение с теми, которые были у Наи с мамой. Прабабка умела ладить с богами и проводить сложные ритуалы, да и люди ей верили. За последние же сто лет большинство перебралось в разросшиеся города, вкусили плоды стремительного прогресса, идущего по всему континенту, и перестали нуждаться в традициях. Они остались, конечно, но скорее чем-то вроде отличительной черты, которой можно гордиться перед жителями других регионов.
Бродяга кивнул и кинул конюху мелкую монету. За ночь он действительно умудрился раздобыть лошадь, и хотя Ная в них не слишком разбиралась, была уверена, что такую просто так бродяге не отдадут. При конюхе спрашивать не стала, дождалась, пока выйдут на проспект, ведущий к воротам.
— Ты ее хоть не украл?
— Одолжил у знакомого, — безмятежно отозвался мужчина. — Не беспокойся, он не вор, не убийца и на лошадь заработал честно.
— У тебя есть знакомый, который может одолжить лошадь, но не может одолжить одежду? — удивилась она. — Сам же вчера жаловался, что выглядишь не слишком презентабельно.
— Он актер, и одежда у него… специфическая, к тому же неудобная для дороги и с вензелями. Человек помешан на своем имени, удивлен, как он еще лошадь не клеймил инициалами.
В голову пришла одна немаловажная мысль, но впереди показались городские ворота, и она промолчала. Один стражник посмотрел на них без особого интереса, зато второй почтительно поклонился Нае и даже не стал останавливать, чтобы спросить документы. Кажется, в один из дней он был в трактире…
— О чем я и говорил, — тихо сказал бродяга, когда они отъехали на достаточное расстояние. — В первую очередь смотрят на Наю Лангрийскую, а спутники теряются в твоей тени.
— Это просто формальный досмотр на выезде, чтобы отлавливать тех, кто заинтересовал городскую стражу. На границе…
Но даже это странно. Если слухи верны, вернийцы тихо ставили на уши весь город — или они действовали самостоятельно, без ведома местных, оттого и стража на воротах не слишком усердно бдит? А может, успели найти, и поэтому перестали тревожить покой честных служак, пусть себе дальше служат? Значит, бард был нанят именно ими?
— Будет точно так же, — уверено закончил он. — Там стоят те же люди, которым будет куда интереснее молодая девушка, известная по обе стороны хребта. Кстати, многие барды имеют прозвища, ты об этом не думала? Конюх, конечно, олух, но вельва — звучное слово, особенно для северянки.
— К слову, об этом. Как тебя зовут? Мы несколько дней будем ехать
