было так… Как я хотел.
Лучше не придумать. Я с открытым ртом изучал нарисованную другим художником картину.
Это чувство… Когда твою идею реализовал кто-то другой, но и плагиатчиком его не назовешь, ведь ты идеей и не делился никогда. Как это назвать? Обратное дежавю?
Будто у тебя взяли кусок воспоминаний и воплотили в экспозиции, смотреть на свою жизнь так завораживающе.
Боги, как это красиво!
В этот момент я обнаружил, что стою перед доской, загородив остальным обзор и не могу оторвать глаз от фотографии. Они смотрели на меня удивленно и непонимающе.
Я обернулся и хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Как и воздух.
Голова вдруг сильно закружилась.
Ноги подкосились, глаза закатились, и я рухнул на пол без чувств.
Глава 3
— Да все в порядке, говорю! — Рукой я отодвинул компресс, который заботливо пыталась приложить Миса. — Ну, подумаешь, шишка, ну и что?
Вырубился я буквально на секунду. Этого хватило, чтобы я успешно приложился головой о край стола в падении. Они набросились на меня, как курочки-наседки, пихая мокрое полотенце, кудахтая и с тревогой заглядывая в лицо.
Голова у меня крепкая, её бейсбольной битой столько раз пробить пытались, и все никак. Волноваться не о чем.
— Похоже, мы все-таки переоценили чувствительность Икари… — произнес Терада виноватым голосом. — Ничего удивительного, я как это увидел, самому не по себе стало. Такое со всеми бывает.
— Нет, я… просто весь день голова кружится, — ответил я, принимая сидячее положение. — Спал плохо, а тут… не знаю даже.
— Все нормально, аники, — Дате подал мне руку, за которую я ухватился, чтобы встать.
Я отряхнул брюки и вновь посмотрел на фото. Круто, очень круто, ничего не скажешь.
Но какого хрена я вырубился? Что вообще со мной происходит? Голова постоянно кружится, потом кровь носом, теперь ещё и это. Может, к врачу пора обратиться?
Странное чувство, я в жизни самостоятельно к врачу не приходил.
Только вот, отчего я стал таким чувствительным. Даже стыдно стало. «Ох, он оставил мне любовное письмо, и я сразу упала без чувств, веер мне! Душно!»
Понятно, что фотография была прецедентом моего падения. А точнее, идеально воссозданный образ из прошлого, который я сам множество раз копировал, когда был молод. Это оказалось столь неожиданно, так резко, что я растерялся. Будто призрака увидел.
Именно с этого все началось, первая смерть, которая послужила мне вдохновением.
Но что это все значит?
Ясно одно, — он обращается лично ко мне, только вот чудно все это. Откуда ему знать про ванну? Я так сто лет уже не делал. Неужели он связан со мной куда прочнее, чем я мог подумать?
Если рассуждать логически, то получается, он знал, что я проворачивал в прошлой жизни. В своем письме Аоки ясно дал понять, что идентично переместил сознание в эту реальность, как и я. Получается, я знал его? Или он знал меня?
— Кто-нибудь может мне объяснить, как он притащил туда ванну? — спросил я, доставая пачку сигарет. (Меня не спрашивай, мне до сих пор хреново).
— Конечно, — ответил детектив, возвращаясь в кресло. — Это было легче всего выяснить. Он нанял транспортную компанию, за наличные, ванну привезли за два дня до убийства и установили на лужайке. Он сказал им, что это для фотоконкурса, этакий перформанс.
— Икари, с тобой точно все нормально? — не унималась Миса.
— Да, да… — закурил я, — все окей. Просто упал, пожалуйста, давайте не будем…
— Хотите сказать, что он приходил в офис, чтобы оформить заказ на доставку? — спросил у Терады Ягами.
— Именно.
— А лицо? — загорелась Миса. — Они же видели его лицо⁈
— Да, остался даже скан паспорта. Только вот, парня задержали и он тоже оказался подставной фигурой. Он фрилансер, работает через интернет. Принимает любой тип оплаты. С ним связался наш маньяк и попросил сделать заказ в ближайшем офисе любой курьерской компании. Деньги перевел через виртуальный кошелек, отследить невозможно.
Он тяжело вздохнул и последовал моему примеру, вытащив сигарету из пиджака.
— Преступники жалуются часто… — произнес он, глубоко затягиваясь, — что якобы жить стало тяжелее. Везде камеры, системы охраны, тревожные кнопки, умные дома… Только вот и возможностей у них больше стало, у нас на работе интернет главный враг. Новая эра, новый вид преступности.
С этим я не мог не согласиться. Стоит вспомнить, как легко я тогда нашел адрес Каори через его соцсети. Даже следить за ним не пришлось. Я тоже должен соответствовать трендам, нужно развиваться, уходить в виртуальное пространство. Стану киберманьяком, буду заражать вирусами чужие аккаунты и зловеще хохотать, попивая чаек. Мечта…
— Так ладно, а есть идеи зачем Аоки все это сделал? — поинтересовалась Миса. — Ведь это уж очень странно, заморачиваться до такой степени. Нужно же было найти ванну, привезти её, потом убить девушку, притащить на место, уложить…
— Это ритуал, — ответил детектив, покусывая фильтр сигареты. — Смотрите.
Он показал следующее изображение, идентичное первому. Тоже ванна, мертвая обнаженная девушка, только в заброшенном помещении, похожем на номер отеля.
— Это фото сделано восемь лет назад, — пояснил Акира. — Такое же положение тела, у женщины перекрашены волосы в более светлый оттенок, даже ногти того же цвета, что у нынешней жертвы. Он повторяет свой обряд раз за разом. Так многие маньяки делают. Для них процесс священен
Теперь я совсем запутался. Он уже подобное проделывал? Возможно ли, что нынешнее представление не было посланием мне, а является проявлением творческого энтузиазма? Но почему… Ничего не понимаю.
— Насколько нужно быть больным ублюдком, чтобы осуществить такое, — скривился Дате.
— Тут нет ничего необычного, — покачал головой детектив. — У большинства серийных убийц есть отличительная черта. Подавляющая часть оставляет себе трофеи на память, — вещи жертв, их волосы, части тела… Они прекрасно осознают, что это опасно, что эти вещи прямое доказательство их вины, но все равно это делают. Некоторым кажется, что Боги приказали им убивать и очищать мир от скверны. Этот подвид убийц вообще больные на всю голову. Внутренние голоса, ангелы, демоны — эти ублюдки валят все на них.
(Эй, Эй! Никого не напоминает?)
— Ну а Аоки… — продолжал Терада, — это вид самый опасный. Уникальный убийца. Хитрый, расчетливый, разумный. Он одновременно любит рисковать, выставляя свои творения на
