Мы много говорили про детство. У меня оно оказалось более безоблачным, даже вполне счастливым, но, тем не менее, и о своём, трудном, Вадим рассказывал с улыбкой на губах.
— Так что у тебя случилось? — видимо, он решил, что мы достаточно узнали друг о друге, чтобы задать такой вопрос.
— Твоё предположение было верным, — кто бы сомневался. — Предательство.
Вываливать всю душу нараспашку мне совсем хочется. Благодаря компании Вадима меня, конечно, уже не так жжёт от обиды, но эта тема остается жутко отвратительной. Да и Вадим понимает это без лишних слов.
Я ощущаю себя крайне странно. Мне так нравится просто сидеть и слушать его вкрадчивый голос, разглядывая голубые глаза. Отчего-то возникает желание запустить пальцы в его волосы. Интересно, они мягкие или жёсткие?
От таких мыслей на щеках снова проступает румянец и становится не по себе. Вадим внимательно смотрит на меня, отчего казалось, что он может прочесть все мысли. И вот он, чёрт возьми, снова ухмыляется.
Может, на меня действует шампанское? Но в комнате теперь становится жарче и сердце работает усерднее, гоняя кровь по организму. Даже собственные ладони потеют, хотя, обычно всегда остаются прохладными.
— А… Кира? — нерешительно начинаю и, чёрт возьми, кто тянет меня за язык? Какое вообще дело? — Почему вы празднуете не вместе?
Одновременно хочется узнать ответ и закрыть уши, чтобы не услышать о том, что она, возможно, просто празднует у родителей, к примеру. Или же, вообще, всего-то работает в новогоднюю ночь, кто знает.
— Мы не вместе, — он констатирует факт, грустно улыбнувшись.
В смысле? Хочется сейчас услышать, что Кира его сестра и не важно, что они вообще не похожи — брюнет и блондинка.
— Как давно? — господи, я точно беспросветная дура.
— С сегодняшнего дня, — всё-таки, отчего-то, мне больше хотелось услышать, что их никогда ничего не связывало.
И, конечно, как бы не хотелось, не решаюсь бередить ему душу и выяснять что и как. Просто принимаю данное, как факт и мы продолжаем общаться на другие темы.
Новогодние куранты нарушают тишину комнаты, которую до этого разбавляли только наши голоса. Вадим снова разливает по нашим бокалам шампанское и чокнувшись, когда куранты пробили двенадцать, у меня вновь перехватывает дыхание от его изучающего взгляда.
Почему-то, опустошая бокал до дна, я зажмуриваю глаза, а в мыслях в который раз проносится: «хочу новогоднего чуда». Видимо, жизнь меня, наивную, ничему не учит.
— Загадала? — спрашивает он, всё также, не отводя от меня своих голубых глаз.
Приходится кивнуть, горько усмехнувшись своей наивности.
Только в следующую секунду, когда ладонь Вадима забирается в мои волосы и, притянув меня к себе, он жадно касается своими губами моих, совсем не хочется больше ни о чём думать. Сердце начинает трепыхаться в груди, грозясь пробить мою грудную клетку своим напором.
7
Его касания, одновременно осторожные и напористые, заставляют гореть мою кожу, будто облитую кипящей лавой. Первые секунды озадаченности отступаюсь, и я поддаюсь искушению, отвечая на поцелуй, отдаваясь в его власть и позволяя сделать ещё жарче.
Внутри всё буквально кипит, а в голове взрываются разноцветные фейерверки. Однозначно, мне ещё не приходилось такого испытывать, поэтому я просто утопаю под шквалом ощущений. Мои пальцы скользят между его волос — всё-таки мягкие, как и думала, а то время, как второй ладонью провожу по его щеке с едва ощутимой щетиной.
В момент, когда начинаю отвечать, чувствую, как рвано он выдыхает и перетягивает меня к себе на колени. Теперь его ладони сжимают мою талию — нежно, но будто тисками.
Сейчас я полностью проигрываю своим чувствам и эмоциям с огромным счётом, понимая, что остановится не в моих силах. Только одним поцелуем он взорвал во мне такой шквал эмоций, что мне ни в каком случае не хочется прекращать это безумие. Ему, видимо, тоже, потому что теперь чётко ощущаю его ладони, соприкасающиеся с кожей.
Вадим отрывается от моих губ на мгновение, и я ощущаю, будто если он сейчас не продолжит — задохнусь. Странно, ведь от такого горячего поцелуя и так не хватает воздуха в лёгких. Сейчас вся Вселенная сосредотачивается на его губах и голубых пронзительных глазах, что смотрят с вопросом. Он дает мне выбор, который делаю незамедлительно — теперь уже первая приближаясь к его губам.
Кажется, в этот момент, можно услышать, как сорвались цепи. Его касания стали ещё увереннее и теснее, а моя голова закружилась сильнее.
Я буквально задыхалась от чувств, сгорая внутри дотла.
Он действовал уверенно, с напором, так что голову сносило. Кожа, которой он касался, буквально горела.
Между нами не возникло ни смущения, ни волнения, ни скованности — лишь дикая страсть.
Кажется, мы вдвоём задыхались от ощущений.
Каждые новые движения и действия лишь добавляли горючего в, и без того ярко пылающее, пламя.
Через огромное окно я видела, как за окном небо украшается разноцветными яркими красками. Слышала, как громко взрываются фейерверки один за другим. И почему-то подумала, что те фейерверки, что сегодня взорвались в моей голове и душе — намного ярче и громче.
8
Прежде, чем я покинула соседскую квартиру ближе к пяти часам утра, мы провели время в полной тишине — будто боялись нарушить волшебство этого вечера.
Вадим обнимал меня, сидя на диване, вглядываясь в глаза, и постоянно заправляя непослушные локоны мне за ухо. От этого, простого на первый взгляд, движения внутри растекалось тепло и умиротворение. Щеки с каждым касанием краснели пуще прежнего, а сердце замирало в ожидании следующей порции нежности.
В этот день случалось что-то запредельное, что никак не укладывалось в моей голове. Вот он — человек, которого я больше года винила во всех своих бедах! — сидит и одним взглядом вызывает во мне больше эмоций, чем кто-либо.
И в такой момент становятся настолько глупыми мои чувства к Никите. Неужели, я просто надумала их себе, чтобы было не так скучно жить? Возможно. Или же просто спутала сильную дружескую привязанность к нему с более высокими чувствами. К тому же, я жуткая собственница, что, скорее всего, взыграло огромную роль в этой ситуации.
Но знаю точно, что от взгляда Никиты у меня никогда не подкашивало ноги и руки от его прикосновений не покрывались этими дурацкими мурашками.
В принципе, то что произошло между мной и Вадимом — стало для меня нонсенсом. Уж от кого, но от себя такого явно не ожидала. Но, почему-то совсем не жалела — наоборот. Все негативные эмоции, что я испытала вечером — канули в лету.
Решение пойти домой пришло ближе к утру. Всё-таки, спать в своей кровати куда привычнее, чем в чужой. К тому же, стало боязно, что стоит проснуться, как меня накроет огромной волной стыда и сожаления.
