— Если тебе некуда идти, можешь отпраздновать у меня, — от его предложения, мои глаза округляются.
— С чего такая честь? — в привычной манере, спрашиваю, прожигая его взглядом.
— Не хватало, чтобы ты шлялась где попало всю ночь, — слово «шлялась» неприятно режет мой слух. — Придурков хватает.
Конечно, как минимум, один сейчас рядом стоит. Но в ответ я произношу совсем другое.
— Мне твоя девушка волосы повыдирает, — мой взгляд падает на носки ботинок. — Она, конечно, милая, но я лучше не буду рисковать.
От его предложения злость отходит на задний план. Странно, совсем посторонний человек предлагает свою помощь в то время, как самые дорогие люди вытерли об меня ноги.
— Её нет, — небрежно бросает Вадим и, больше не смотря в мою сторону, открывает парадную дверь. — Идёшь, мелкая?
И молча поднявшись, я иду за ним. Куда мне остается деваться?
Его квартира, несмотря на идентичную с моей планировку, кажется совсем другой.
Заметно, что здесь сделан хороший ремонт и комнаты выглядят свежо, в отличие от моей, где ремонт последний раз делался лет двадцать назад и то, чисто косметический.
Много коричневого дерева и предметов интерьера, что прекрасно сочетается с более светлым ламинатом. Если в моей квартире чувствуется уют, несмотря на потрепанное состояние мебели, то здесь он ощущается ещё и с эстетическим удовольствием вдобавок.
Единственное, что цепляет моё внимание — отсутствие ёлки. Вместо неё в углу зала стоит кактус. Увеличенная копия моего, что стоит возле компьютера, украшенный в новогоднюю мишуру. Только этот сияет разноцветными огоньками гирлянды.
— Твоя девушка тоже против вырубных ёлок? — спрашиваю, когда мы заходим в зал.
Я, конечно, никогда не была борцом за справедливость, но ещё с детства мне становилось безумно грустно от того, что ёлка постоит у нас пару месяцев, а потом её придется выкидывать. Она ведь могла бы спокойно дальше расти в лесу. Но, увы, мама никогда не соглашалась на Новый год без этого атрибута из-за Ксюши. Та, наоборот, жить без новогодней ели не могла. А искусственные не признавал никто из нашей семьи.
Если бы я жила в загородном доме, то обязательно посадила во дворе елку, чтобы она разрасталась с каждым годом, и её можно было наряжать, как хочется.
— Нет, Кира любит, когда в доме пахнет настоящей елью, — ответил, поставив на прикроватный стол два бокала.
На том же столе уже находились фрукты, особенно, много мандарин, и несколько блюд.
Мне так и хотелось спросить, не из-за отсутствия елки ли, она кинула его в новогоднюю ночь, но сразу прикусила язык. Он помог, и неизвестно где мне сейчас пришлось бы куковать на морозе. Ведь, придурков на улице, и правда, хватает. Тем более, в такой день, когда половина страны напивается до чёртиков.
6
Не знаю, по какой причине, но здесь я чувствовала себя вполне комфортно. Кто бы мог подумать? Ведь я, так сказать, во вражеском заточении.
— Ты любишь Новый год? — спрашиваю, присев на диван и обняв свои согнутые в коленях ноги рукам. Надеюсь, он не против такой наглости? Так я чувствую себя комфортнее, будто образовавшаяся дыра в душе не настолько огромная.
— Странный вопрос, — Вадим открывает шампанское и начинает разливать его по бокалам, а я, отчего-то, не могу отвести взгляд с его массивной руки с длинными пальцами, которая ловко держит бутылку алкоголя.
— Почему? — не поняла я, мысленно отметив то, что у него приятный голос. Будто успокаивающий и будоражащий одновременно.
— Для меня он звучит немного иначе, — ухмыляется, взглянув на меня, отчего приходится резко отвести взгляд от его ладони, которая уже наполнила бокалы и протягивала один из них мне.
Наши пальцы едва касаются. Его — тёплые, несмотря на то, что в них несколько мгновений назад находилась охлаждённая бутылка, и мои — ледяные. И взгляды тоже резко встречаются. Всё моё нутро как-то реагировало на это, но я не смогла понять своих ощущений, или же не захотела. Но, однозначно, чувствовала, будто на недавнюю рану пролили горячего чая. С одной стороны — тепло охватило сразу, а с другой — от этого стало ещё больнее.
— Как же? — приложив усилие, отвожу взгляд и касаюсь холодного стекла губами, пригубив немного напитка.
Конечно, стоило хотя бы чокнуться с бокалом моего вынужденного спутника, но, смутившись нашими переглядываниями, я совсем не подумала об этом. И он не упрекнул, наоборот, последовал моему примеру, присев на диван, рядом со мной.
— Что-то, вроде: «Веришь ли ты в чудо?» — Вадим снова начинает смотреть прямо мне в глаза, теперь более заинтересовано.
Задумываюсь об этом и нахожу подтверждение в своих мыслях. Ведь, действительно, в них есть доля правды. Вот моя мама, к примеру, относиться к этому празднику нейтрально. Да, она его празднует, но ничего от него не ждёт. «Чудес ведь не бывает» — заявила она мне, когда я спросила, почему же она не любит этот праздник и не ждёт его с нетерпением. Тогда вдруг подумалось, что она абсолютно права, вот только под бой курантов я снова упорно загадала своё новогоднее чудо.
— И ты веришь? — приходится вытягивать с него ответы на мои вопросы, а ему это, похоже, нравится — об этом говорит довольная ухмылка.
— Не уверен, — честно отвечает он. — А ты?
— Нет, — грустно улыбаюсь. — Теперь, однозначно, нет.
Он всё-таки протягивает свой бокал к моему и легко чокается об него.
— В таком случае, — Вадим ехидно улыбается. — Выпьем за новогоднее чудо.
И хмыкнув, я делаю глотка три, правда, небольших.
Странный он. Странный, но интригующий.
— Может, тебе стоило на психолога учится? — предлагаю я, накладывая себе немного салата.
До Нового года остается всего ничего, а мы продолжаем сидеть в компании друг друга, общаясь на разные темы. И так странно всё это, мы ведь, вроде, переносить на дух один другого не можем. Но сейчас я больше не ощущаю прошлой неприязни к соседу, наоборот. И эти новые открытия даже немного напрягают, потому что не знаю, чего ждать дальше.
— В детстве я думал об этом, — на его губах снова появляется обворожительная улыбка. — Но подрос и предпочёл адвокатуру.
Кто бы подумал, что у нас столько общего? Как минимум, профессия. Только вот я только начинала этот сложный путь склоняясь к юриспруденции, а он уже стал практикующим адвокатом. Никогда бы не подумала, что мой сосед связан с такой непростой профессией.
Но, это объясняет многое. Его серьёзный, цепкий, изучающий взгляд, отлично поставленную речь, навыки распознания чувств и эмоций окружающих людей. Раньше бы я подумала, что это просто проницательность, но сейчас поняла, что не совсем так. В такой профессии нужно «щёлкать» людей, как семечки, скидывая с них скорлупу. Все для того, чтобы понимать их действия и мотивы этих самых действий. Как оказалось, Вадиму двадцать шесть лет, но я бы дала не больше двадцати пяти.
