лет назад таким же манером въехал в Дубъюк. Было жутко и весело. Ребятня сбежалась к телегам – из сундуков горстями раздавали яблоки и сладости. Набив карман гостинцами, Бежка пробрался к карете. В небо взлетела сигнальная ракета, и фейерверк начался. Бежка в жизни не видел ничего более прекрасного, чем эти пылающие огни в небе. Детей поднимали кверху, сажали на плечи, на телеги – чтобы лучше видели расцветающие и гаснущие над ними грозди петард. И вдруг Бежка с трепетом обнаружил, что дверца кареты распахнута и на него смотрит человек в чёрной полумаске и чёрном плаще. Улыбаясь, человек показывал Бежке мурр – его позолота сверкала в отсветах фейерверков. Все смотрели на небо, а Бежка уставился на монету. Она была так нужна ему! Со всех сторон Бежку пихали возбуждённые люди, но кто-то, стоявший за ним, мягко, почти незаметно напирая, подталкивал его к человеку в маске.
Бежка поддался, сделал резкий выпад и выхватил маячившую перед самым лицом монету. А когда тот, что сзади, схватил Бежку под мышки, Бежка уколол его в кисть своим остро наточенным ножиком. Раздался крик боли, хватка ослабла. Бежка извернулся, упал на землю и ловко нырнул под карету, тут же вылез с другой стороны и затерялся в толпе. Жизнь на улице многому его научила, на всё ушло несколько секунд, и мурр, ради которого он рисковал жизнью, остался в его грязноватом, крепко сжатом кулачке.
…Привычной дорогой, где был знаком каждый поворот, Бежка шёл по подземелью. Его сопровождал шелестящий шёпот, в котором натренированный слух мальчика различал каждое слово:
– Бежка идёт…
– У него колбаса для Плюшика…
– И корм…
– И кошачьи игрушки…
– Ел яблоко…
– Конфету…
– Пирожок с капустой…
В этой части подземелий всегда было темно, но слепые отлично распознавали запахи. Они жили тут повсюду, в вырубленных нишах, семьями и одинокие, и знали каждого, кто зачем-либо спускался под землю.
Когда Бежка добрался до уголка матери, она уже ждала его, сидя на жёстком дощатом ложе.
– Сыночек…
Он встал перед ней на колени, и она истово обняла его, быстро ощупала голову и лицо, несколько раз поцеловала в макушку. Слепые по цепочке вызвали Плюшика, он примчался в Бежкины объятия, а с ним и другие кошки – в подземельях их кормили кто чем разживётся.
– Кошки едят колбасу…
– Плюшик играет бантиком…
Бежка раздал конфеты и яблоки и не лёг спать, пока не описал в красках свой долгий день. Во все концы полетели новости:
– Чинил у Мягкотопа башмаки… отдал тайну за так…
– Бежка видел мурров!
– Наследница попробовала залезть на железное дерево…
– Мемфи Ван выиграл приз.
– Бежка погладил Господина Миша!!!
– Видел фейерверк…
– Бежку хотели украсть…
– Бежка добыл мурр…
– Бежка засыпает…
Сон уже подбирался к нему на своих мягких лапах. Какой хороший был день, думал Бежка. Самый лучший в году…
– Бежка спит.
Глава 2.Сюжеты Виктории
1
У Виктории опять не получился простой сметанный соус – мысли крутились вокруг Дня всех кошек. До соусов ли, когда на глазах у сотен людей украли пятерых ребятишек? Хорошо, что из окон Спящей крепости фейерверк прекрасно было видно и господин Лунг не разрешил Хейго свозить Гонзарика на площадь…
Накормив всех завтраком, Виктория решила выяснить у Барри, отвлекается ли он когда-нибудь за готовкой блюд. Потому что со стороны кажется, что о соусе он думает в последнюю очередь, но продукт выдаёт такой вкусный, что Мартон с Гартом не стесняются вылизывать тарелку языком.
Старик рассвирепел.
– О чём ещё я могу думать, когда готовлю соус?! Соус! Ты соображаешь?! Вот вы все так! О чём угодно думаете, только не о деле! А потом в соусе мучные комки, под кроватями пыль, и гвозди украли!
Так разошёлся старичок, что Летка, которая то ходила на работу, то не ходила, моментально вызвалась почистить ледник, а мада Лорна убежала по какому-то срочному делу. Барри пыхтел, злился, потом принял валерьянового настоя и с красным лицом, взъерошенный ушёл проверить, хорошо ли горничные пропылесосили ковры. Виктория выдохнула, тоже выпила валерьянки и посидела в тишине.
В газетах писали, что госпожу Монца подставили. Сначала всем хозяевам мурров разослали поддельные письма, будто бы из Спящей крепости, с требованием явиться на праздник в чёрно-белой одежде. И якобы от лица Хозяйки пригласили на площадь Мурров хозяйку Тьмы Рьяну, а её там камнями забросали. Госпожа Монца ездила извиняться, и они крупно повздорили. Рьяна швырнула в стену подарок от Хозяйки – рамку с тайными письменами – и тут же окривела на один глаз. И ещё, как выяснилось, не было запланировано и никем не одобрено представление с каретой и телегами. Лошадей анонимно арендовали на частной конюшне, а после выпустили в луга, и самое ужасное, концы в воду: ни ребятишек, которых увезли в сундуках, ни следа похитителей… Хозяйка из-за всех этих чёрных дел сама не своя. А Виктории так нужно с ней поговорить…
…На входе в личные апартаменты хозяйки была целая система доступа, с секретными кодами, распознаванием лица и отпечатком ладони. Не успела Виктория поднести руку к блестящему квадратику на двери, как раздался усталый голос:
– Что-то случилось, Виктория?
– Дело у меня важное, госпожа Айлин, иначе я бы ни за что не стала вас беспокоить… Господин Лунг сказал, что вы у себя, вот я и…
– Входи.
Дверь открылась.
Она никогда здесь не бывала и, повернув из холла направо, попала в красивую ванную, выложенную белым мрамором. Виктория рысью промчалась дальше по коридору, сопровождаемая вспыхивающими на потолке яркими светильниками, которые реагировали на её продвижение, и, постучав в дверь в самом конце, оказалась в гардеробной с высокими шкафами вдоль стен. По такой гардеробной можно было ездить на велосипеде.
– Ой, ой… – Виктория испытывала ужас, знакомый любому человеку, внезапно потерявшему ориентацию в пространстве. Хозяйка ждёт, а она тут мечется среди дверей и огней, заблудилась, как ребёнок…
Виктория бросилась назад и, миновав холл, попала наконец в спальню. Хозяйка лежала одетая на большой кровати с балдахином. Под боком у неё спала Сантэ.
– Я не вовремя? Простите, госпожа Айлин… – Виктория задыхалась.
– Хватит извиняться, Виктория. Просто сядь и рассказывай. Ничего, если я полежу во время нашего разговора?
– Конечно, лежите… – Виктория села в кресло у окна. Айлин вытянулась на спине, и от её ободряющей улыбки Виктории стало легче. – Ну, вот, значит, – отдышавшись, сказала она смущённо. – Хочу поблагодарить, госпожа Айлин, за то, что вы приняли меня на работу. Я нашла здесь свой дом, занимаюсь любимым
