Подняла голову — показалось, что в соседнем пятиугольнике, на которые был нарезан пол, мелькнули тени. Юля притянула Совенка крепче и поймала себя на порыве зарычать. Тени заволновались. Юля неотрывно, с охотничьим интересом следила за едва заметным колебанием воздуха, а внутри зрела уверенность — тени живые. А раз живые, то им можно и глотку порвать. Даже нужно. Она сглотнула, явственно ощущая привкус горячей крови во рту. Это чувство, а еще глухое, едва слышимое рычание — мамочки, это она? — отрезвили.
Юля встряхнулась, моргнула, и этого мгновения теням хватило, чтобы исчезнуть. Еще какое-то время она с подозрением изучала пустоту, потом успокоено выдохнула, чуть отпуская Совенка.
А вообще странно — в таком огромном зале никого, кроме них троих. И мебели тоже нет, даже захудалого трона. Это специальный зал для провинившихся? Богато живут, однако. Столько место для одного наказанного ребенка.
Но если вспомнить, как легко прятал Совенок артефакты, то что мешает спрятать целый полк варваров? Пусть прячут. Юля приказала себе сосредоточиться на ребенке, забыть о собственном помешательстве, а все, кто пока не угрожают малышу, могут жить.
— Когда это я помирать собралась? — выдавила из себя смешок, добавив нарочито весело: — Я, между прочим, неубиваема! Как, — тут она запнулась — малыш ведь не знал никого из земных супергероев, — как ящерица, вот! Ей хвост отрежешь, а она новый вырастит, — болтала, усаживая Совенка к себе на колени. Деть обхватил за шею, словно боясь, что она исчезнет.
— Да-а-а? — недоверчиво протянул малыш. Его дыхание приятно щекотало кожу, и Юля ощутила, как расслабляется, напряжение отпускает, а странная жажда крови проходит. — Наши ящерицы так не могут.
— И вряд ли у вас получится отрезать ей хвост, — добавил варвар. И когда только успел подкрасться так близко, что оказался у нее за спиной? Юля нервно дернулась, оборачиваясь, но малыш вцепился, жарко дыша в ухо.
— Ю-ли-я, — протянул мужчина по складам, наклонился, оглядел, точно увидел впервые и добавил: — А вы полны сюрпризов.
Это он на ее проснувшуюся кровожадность намекает? Напрасно. Ей не стыдно. Стыд скончался, когда ей горло перерезали. Вдобавок, в материнском инстинкте нет ничего ужасного, разве что странно испытывать такое к малознакомому ребенку, но тут Юля не пыталась анализировать, записав внезапно проснувшееся чувство в область иррационального. А вот вежливость товарища — даже имя вспомнил — настораживала.
— Отпусти ее, братишка, а то задушишь, — посоветовал варвар, и Совенок ослабил хватку. Отстранился, заглядывая в лицо совиными глазами, в которых уже дрожали первые слезы:
— Ты ведь останешься, да? Не уйдешь?
Юля замерла, забыв, как дышать, не сразу осознав, что варвар назвал Совенка братом.
— Не уходи, прошу. И на работу тебе не надо, брат обо всем позаботится, обещаю.
О! Варвар, безусловно, позаботится. Навесит с десяток обвинений — похоже, у местных нехватка подозреваемых — и подберет место в камере. Под ложечкой засосало. Догадка, что она может не вернуться домой, стала отчетливей.
Япона мама! Если Юля не появится дома в понедельник утром… На работе удивятся, засчитают прогул, а не дозвонившись — поставят вопрос об увольнении. Альбина Андреевна не прощала наплевательского отношения к дисциплине. Сотрудники из ее отдела вылетали и за меньшее, Юля продержалась полтора года только из-за личного усердия и самоотдачи. Зато платили больше, чем в других компаниях. И вот теперь из-за одного тупого варвара все старания псу под хвост?!
Ладно работа, но что подумает мама, если она не выйдет на связь в понедельник? Даже представлять не хотелось.
— Прости, Совенок. Я очень-очень хочу с тобой остаться, но дома у меня дела. Ты ведь сильно обо мне сейчас беспокоился?
Малыш насупил брови, нехотя кивнул. Юля вздохнула — хоть разорвись. И Совенка не хочется бросать на растерзание родственничкам и не бросить нельзя.
— Обо мне тоже станут беспокоиться, если я не вернусь завтра вечером.
Аль наморщил лоб, размышляя, а потом его лицо осветила надежда:
— Но до завтра ты ведь можешь остаться?
Остаться в долбанном средневековье, где шкафы с мечами запросто могут убить? А магия… отдельный разговор. Впрочем, к порталам она уже привыкла. Почти… Только отпустят ли ее завтра?
Юля смотрела в глаза Совенка понимая, что уже согласилась. А если варвар решит, что ей отлично подойдет местная камера, она знает у кого искать ключ домой. «Русский» слишком хорошо ориентируется в ее мире, чтобы быть там новичком.
Перевела вопросительный взгляд на варвара. Хм, если он брат совенка, то, выходит, принц. Нумерацией с первого до пятого. Вот на что он намекал, требуя вежливого обращения. А она его «черным властелином» вместо «ваше высочество»…
Глава 3
— Альгар, разреши нам поговорить, — внес разумное предложение варвар.
— Обещаю, я быстро, — проговорила Юля, ссаживая Совенка с колен. Встала, шагнула к ожидающему мужчине, но не выдержала, оглянулась, чтобы тут же выругаться — малыш снова стоял на коленях, склонив голову. Дернулась назад, но ее ухватили за руку.
— Не стоит, таковы правила, — предупредил варвар. Юля скрипнула зубами в бессильной ярости. Внутри бушевало пламя, требуя спалить все, к чертовой бабушке.
— Это ведь не обычный зал? — попыталась отвлечься от того, кто болью засел в сердце.
— Это зал скорби.
Ясно. Кому-то белый — цвет радости и чистоты, а кому-то наоборот. Юлю в этом зале больше давили пустота — высоченный потолок, гуляющее между колонн эхо, сквозняк, пробирающийся под куртку, и чувство собственной незначительности, по сравнению с местным гигантизмом.
Варвар остановился в десятке шагов от коленопреклоненной фигурки, что-то сделал с воздухом, потому как тот загустел, гася окружающие звуки.
— Вы ведь понимаете — расследование исчезновения его высочества Альгара еще не закончено? — спросил, нависая и даря недобрый взгляд главной подозреваемой. — Но я могу сделать так, чтобы с вас сняли обвинения…
Многозначительная пауза намекала, что бесплатно ее из камеры не освободят.
— И что хотите взамен? — Юля отзеркалила взгляд. Знает, сволочь, что не виновата, а нервы треплет, точно она серийный маньяк с десятком трупов за спиной.
— Ничего сложного, — мужчина отодвинулся, сложил руки на груди, нацепив на лицо благодушно-высокомерное выражение. Теперь, когда Юля была в курсе, кто перед ней, заносчивое поведение варвара казалось естественным. Да бесило, но удивления больше не вызывало.
— Вы будете носить мыслевик и сопровождать его высочество везде, где необходимо. От вас также потребуется уважительное отношение к нашим традициям и законам.
— И насколько вы рассчитываете продлить мой визит? — осторожно уточнила девушка, уже представляя «радость» знакомства с местным обществом и всю прелесть соблюдения неизвестных ей законов и правил. Хотя разве кому-то, кроме Совенка, есть дело до ее трудностей?
