что она боялась даже пошевелиться. А Иномир ехал молча: ничего не говорил, только гнал коня быстрее.
Воздух стоял свежий, лес поредел, и между высокими кронами мелькало вечернее небо. Одежда ее так и не высохла, ветер неприятно задувал, и Мила тряслась так, что зуб на зуб не попадал. Вдруг Иномир резко остановил коня, повернулся, внимательно на нее посмотрел и ловко спрыгнул с Белогрива.
— Слезай, — требовательно произнес он, протягивая ей руку.
— Если ты меня бросить здесь задумал, — Мила сильнее вцепилась в седло, — то у тебя это так просто не получится. — Она посмотрела на свои босые ноги. — Далеко ли я в таком виде дойду?
— То на коня залезть боялась, то теперь не оторвать. — Иномир снял шлем и встряхнул рыжими кудрями. — И зачем я за тобой вернулся? — Он тяжело вздохнул и посмотрел на нее. — Не собираюсь я тебя здесь оставлять. Переодеться тебе надо, да и мне тоже. Пока тебя вытаскивал, сам весь промок.
Но Мила продолжала крепко держаться за седло и настороженно наблюдать. Иномир в ответ поднял высоко брови, недовольно покачал головой и открыл одну из котомок на боку у Белогрива. Достал холщовый сверток и протянул ей. Она с недоверием его забрала, развернула и увидела, что в нем оказалась аккуратно сложенная одежда.
— Это же мужское, — возмутилась Мила, когда на вороте рубахи увидела грубую вышивку еловых ветвей.
— А что ты хотела? — Он пожал плечами. — Женские наряды с собой не вожу. Только сапог сменных нет, придется тебе пока так походить.
Солнце начинало клониться к закату, совсем скоро должна была наступить ночь, и она поняла, что в своей одежде окончательно замерзнет. Пришлось тяжело вздохнуть, нехотя слезть с коня и думать, где же ей переодеться. Иномир похоже никуда не собирался отходить: вновь вернулся к котомкам, достал еще один сверток с одеждой, снял кольчугу и стал стягивать с себя рубашку, оголяя живот. Ее щеки тут же налились румянцем. Мила быстро прикрыла лицо свертком и, развернувшись на пятках, поспешила отойти в лес.
— Далеко не заходи, а то опять заблудишься, — крикнул он ей вслед.
— Знаю я, почему ты хочешь, чтобы далеко не заходила, — пробубнила Мила и скрылась за высокими кустами. — Не хватало еще, чтобы ты за мной подглядывал.
Лес здесь оказался куда приятнее, чем густой темный хвойник, в котором она побывала с утра. К небу все так же продолжали тянуться страшные колючие ели, но кое-где уже встречались пушистые березы. И от их светлого вида на душе становилось спокойнее.
Мила прошла еще немного, спряталась в раскидистых кустах и огляделась. И только после того как убедилась, что Иномир за ней не следил, стала быстро раздеваться. Отвязала передник, сняла юбку и, глубоко вздохнув, отлепила от себя мокрую сорочку. Свежий воздух прикоснулся к нагому телу, и по коже поползли неприятные мурашки. Мила вновь открыла сверток с одеждой и, переминаясь с ноги на ногу, стала переодеваться: через голову натянула огромную мужскую рубашку, сунула ноги в не менее огромные шаровары. Но если верх оказался просто большим, то брюки тут же свалились на землю.
— И что мне с этим делать? — нахмурилась Мила, и хотела уже расплакаться, даже первые слезинки успели упасть на землю. Но вдруг налетели комары, и пришлось скорее натянуть шаровары повыше, перевязать их холщовым поясом. Закатала в несколько раз низ штанин и оглядела себя. — Ну дела, — развела она руками, и длинные рукава смешно повисли, — вот позорище. Что же дома скажут, когда меня такую вот увидят?
Снова взглянула под ноги и уже хотела посетовать на свою судьбу, что осталась без лаптей, как заметила маленькую россыпь белоснежных цветов с острыми листочками.
— Сизоцвет? — удивилась она. — А что ты тут делаешь?
Мила посмотрела в сторону, где ждал ее Иномир. Ничего сквозь заросли не увидела, нагнулась и аккуратно оторвала большой пучок травы. Отряхнула корни и спрятала за пояс. Собрала мокрые вещи в кулек и вернулась к дороге.
— Косу срезать — и точно за мальца сойдешь, — усмехнулся Иномир, когда она появилась перед ним.
Мила надулась и с прищуром на него посмотрела. Но говорить ничего не стала — все же забраться на коня она могла только с его помощью. И дождавшись, пока Иномир сядет впереди, крепко взялась за седло. Они поскакали дальше. Солнце уже медленно садилось, заливая небо золотым светом. Она задумчиво смотрела на украшенную рукоять меча и гадала, что же ей делать.
— Куда мы едем? — не поднимая взгляд, спросила Мила.
— Вперед, — коротко ответил Иномир.
Дорога поднялась, начало темнеть, и перед ними открылась просторная долина, вся поросшая ельником. Мила вздохнула и стала смотреть вдаль. Казалось, что совсем недавно она искала на полках начинку для пирога, а уже столько всего произошло. От усталости она начала клевать носом, и не сразу заметила, что Иномир остановил коня.
— Думаю, мы можем здесь заночевать, — произнес он. — Далеко уже уехали.
— Далеко, — тихо согласилась Мила и грустно вздохнула.
Место для ночлега Иномир выбрал недалеко от дороги — на невысоком пригорке, в мягких кустах черники. Белогрив встал в стороне, Иномир разжег костер, достал поклажу и небольшой котелок. Положил перед ней кусок хлеба и немного вяленого мяса, и ушел искать воду. А Мила стала смотреть на коня: его ноздри и губы вздрагивали от громко дыхания. Но он ей уже не казался таким страшным, как с утра. Все же в седле она провела целый день и подумала, что, может быть, однажды получится преодолеть свой страх.
— Нагреем воды? — спросила Мила, когда Иномир вернулся.
— Как хочешь. — Он пожал плечами, отдал ей котелок и сел рядом с конем. Положил меч на колени, оставил шлем, выпрямился, нахмурился и стал смотреть вперед. И сколько бы Мила его ни разглядывала, так и не смогла понять, кем же он был… Иномир вдруг перевел на нее взгляд, и ей пришлось быстро опустить глаза и приняться за еду.
Хлеб оказался таким черствым, что пришлось грызть его, как сухарь. И солонина не мягче, — даже размочив, Мила едва смогла разжевать кусочек. Костер трещал, на небе появились совсем незнакомые ей звезды, вспомнилось о доме. Наверняка сейчас ее ищут: братья ругаются, подруга плачет, а деревенские обсуждают, куда же она могла пропасть. И никто даже не догадывается, что сейчас ей приходится сидеть у потрескивающего костра рядом с незнакомцем, хранившим тяжелое молчание.
— Иномир, так что же сегодня произошло? — нарушила долгую тишину Мила.
— Сама, что ли, не видела? — Он перевел на нее взгляд.
— Видеть видела, — вздохнула она, — но ничего
