глубине кладовки) в течение двух недель, после чего их либо утилизируют, либо передадут на благотворительность, либо они перейдут во владение брата замдиректора, Стю. Если вам посчастливилось найти то, что вы искали, не надо выбрасывать вверх кулак и кричать «Да!» Достаточно сказать просто «спасибо» служителю бюро находок. Если вам не повезло, не обращайте внимания на боль в сердце и спокойно скажите, пожав плечами: «Ладно, это просто вещь». И что бы вы ни делали, не ищите Стю.
Кто-то назовет нашу привязанность к бассейну чрезмерной, если не патологической. Мне так жаль, что тебе приходится проплывать ровно шестьдесят восемь дорожек. Вы проводите столько часов в воде, – говорят наши критики, – чтобы отвлечься, забыться, отложить выполнение обязанностей на суше, не говоря уже о том, что это вредно для здоровья. Нам напоминают о патологии наружного уха, конъюнктивите, микробах в воде, гипоксии, о непоправимом вреде, который хлор наносит нашим волосам. Они похожи на солому. Неужели это так необходимо, спрашивают нас, делать одно и то же, в одно и то же время, каждый день, неделю за неделей, год за годом, непрерывно? А как же прогулки? Солнечный свет? Пикники? Птицы? Деревья? А как же, – иногда спрашивают нас раздраженные друзья и члены семьи, – я? И потом они начинают перечислять наши недостатки: врожденная нелюдимость, тяга к порядку, непреодолимое желание в ущерб всему остальному сидеть в воде наедине со своими мыслями, одержимость подсчетами, как будто количество проплытых дорожек – наш метраж – каким-то образом является истинным мерилом нашей ценности, тайное презрение к тем, кто предпочитает жить на земле («Ты считаешь, что мы все любители поваляться на диване»), вера в то, что день прожит неправильно, если не удалось попасть в бассейн, неспособность терпеть даже малейшее отклонение от распорядка (Но ведь я пропущу тренировку!), отвращение к хаосу и спонтанности, да и к самой жизни. С вами неинтересно. Расслабьтесь, говорят нам. Пропустите день. Пропустите два дня. Проплывите шестьдесят семь дорожек вместо шестидесяти восьми. Или вы хотите всю жизнь так провести, плавая взад-вперед внутри гигантской бетонной коробки?
Ответ, конечно же, да. Потому что для нас плавание – это не просто развлечение; это наша страсть, наше утешение, наша пагубная привычка, занятие, которого мы ждем больше всего на свете. Это единственные мгновения, когда я чувствую себя по-настоящему живым. Плавание помогает нам сосредотачиваться и концентрироваться, замедляет процесс старения, снижает кровяное давление, повышает выносливость, улучшает память, увеличивает объем легких, расширяет взгляд на жизнь. Если бы не бассейн, мы бы, наверное, уже все были мертвы. Поэтому нашим недоброжелателям и всем тем, кто утверждает, что это «просто эндорфины», мы говорим: приходите, попробуйте, будьте нашим гостем на один день. Возьмите полотенце, наденьте купальный костюм, шапочку и подойдите к краю подземного бассейна. Теперь поправьте очки, вытяните руки перед собой – одна ладонь в другой, большие пальцы скрещены, подбородок прижат к груди – и решительно нырните. Вот увидите. Как только вы войдете в воду, вы уже никогда не захотите из нее выходить.
Конечно, мы знаем, что не можем остаться здесь вечно. Супруга заболела и нуждается в круглосуточной заботе. Я должен все время быть рядом. С работы уволили. Платеж по ипотеке просрочен. Лекарства не действуют. Лейкоциты снижены. Алиби разрушено. Самолет упал. Результат биопсии положительный. Тень на рентгеновском снимке, которой раньше не было. Вы поскальзываетесь на антискользящем коврике, выходя из ванны, и разбиваете левое колено. Вы идете в больницу на обычную косметическую процедуру и больше никогда не выходите оттуда. Вы не замечаете родинку. Вы не меняете батарейку в детекторе дыма. Вы забываете посмотреть – всего один раз – в обе стороны, прежде чем перейти дорогу. Однажды вы просыпаетесь и не можете вспомнить даже свое имя (Элис). Но пока этот день не настал, вы не сводите глаз с нарисованной черной линии на дне вашей дорожки и делаете то, что должны: плывете дальше. Темп ровный и неторопливый. Торопиться нет никакой необходимости. Вы в форме. Вы спокойны. Вы в своей стихии. Еще один бассейн, говорите вы себе, и все.
Трещина
Сначала она едва заметна – слабая темная линия на дне, к югу от слива, в конце глубокой части четвертой дорожки. Она появляется ненадолго в поле зрения, когда вы проплываете над ней, а затем, как только она исчезает из виду, мгновенно забывается, как сон, который растворяется сразу после пробуждения. Если вы моргнете или поднимете голову вверх, к свету, чтобы набрать воздуха, или залюбуетесь превосходным тело-сложением пловца на соседней дорожке, вы пропустите ее. Многие из нас, кто постарше и уже не обладает орлиным зрением или не видит без очков, вообще не замечают трещину. А если и замечают, то принимают ее за что-то другое: кусочек веревки, отрезок провода, царапину на внешней линзе очков. Одна из нас, как всегда и во всем, принимает ее за свое собственное «я». «Я думала, у меня в глазу поплавок!» – говорит она. А для нас, медленных пловцов, которые проводят большую часть времени – большую часть жизни – купаясь и бултыхаясь на мелководье бассейна, трещина – не более, чем сплетня, новость с далекой дорожки, которая не имеет к нам никакого отношения.
Однако один из нас, едва заметив трещину, вылезает из воды и уходит, не сказав ни слова. «Запись к врачу», – говорят некоторые. Другие говорят: «Испугался». Какова бы ни была причина этого внезапного ухода, с тех пор мы ничего о нем не слышали.
Несколько дней мы настороженно смотрим на трещину и ждем, вдруг что-то произойдет. Она станет шире, или темнее, или изменит вид и форму, или начнет распространяться подобно вирусу, и ее копии появятся на седьмой и восьмой дорожках. Но трещина упрямо, молча, равнодушно остается самой собой: крошечный волосок длиной не больше детского предплечья на дне нашего бассейна.
Некоторые верят, что проплывать над трещиной – плохая примета, и начинают избегать четвертой дорожки любой ценой. «Пожалуй, я поделаю упражнения!», – говорим мы, а потом берем пластиковую доску и небрежно спускаемся на первую или вторую дорожку. У пловцов с соседних дорожек, третьей и пятой, трещина вызывает неподдельный интерес, и они не упускают возможности бросить на нее косой взгляд при каждом удобном случае. Одна из нас, организатор мероприятий в своей земной жизни, известная резким, мощным гребком, сообщает, что она решила игнорировать трещину: «Я не позволю ей одержать верх», – но все равно против воли смотрит на нее каждый раз, когда оказывается
