чтобы согласиться с ним вслух, но он жал на кнопки и двигал джойстиком, пока его не накрыла усталость, заставив сомкнуть сонные веки.
Глава 9
Только вперёд
Обычно Милтон вставал рано, но следующим утром он проспал, ведь оказалось, что путешествие в течение двадцати шести часов кряду на трёх самолётах (один из которых явно множество раз чуть не рухнул в океан) жутко изматывает. Он спал, спал и спал так усердно, что, когда проснулся, его лицо было покрыто сонными морщинками, а на подушке образовалась лужица из слюны.
Дяди Эвана не было, но он оставил записку на серебристом холодильнике, гласящую:
Милтон!
Я не хотел тебя будить. Я уплываю на исследовательскую станцию, но к ужину вернусь.
Угощайся всем, что найдёшь на полках.
Дядя Эван
Завтракая консервированными спагетти с тефтелями (которые, похоже, были единственной пищей дяди Эвана), Милтон строил планы на день. Дядя Эван, видимо, рассчитывал, что он будет болтаться по округе с рассвета до заката. Несмотря на то что Милтон действительно планировал совершить парочку коротких экспедиций этим летом, единственное, чего он хотел прямо сейчас, – это погрузиться в Остров Дебрей.
Он взял с дивана приставку, но, когда нажал кнопку включения, экран остался тёмным. Аккумулятор сел.
Милтон оглядел домик в поисках розетки, но не заметил ни одной.
Он проверил каждый квадратный сантиметр стен.
Безуспешно.
Затем он проверил пол и потолок, залез под диван и даже за биотуалет.
Снова неудача.
Осознание приступом морской болезни накрыло Милтона. Дядя Эван готовил на примусе. Единственным источником света была масляная лампа.
В домике не было электричества.
Милтон снова схватил свою приставку, но, сколько бы он ни нажимал (а затем колотил, а затем вдавливал) на кнопку включения, экран оставался тёмным.
Мысли Милтона же, напротив, включились.
Теперь, когда он уже не был в пути, когда хорошенько выспался ночью, до него дошла вся серьёзность ситуации.
Милтон находился в восьми тысячах километров от дома на практически необитаемом острове.
Его родители (уже почти Официально Разведённые) находились на другом конце света.
Его бывший лучший друг даже не знал, где он находится (не то чтобы ему было до этого дело).
И он не мог играть в Остров Дебрей.
Был только он. Один.
Милтон П. Грин.
Что же ему теперь делать?
Он снова плюхнулся на стул, стоявший за столом из сплавного дерева. Солнце начало светить прямо в окна, и стало чересчур жарко, но Милтон всё сидел и сидел. Он сидел, не отрывая взгляда от своей приставки, всеми фибрами души желая, чтобы она включилась, потому что последнее, чем бы ему хотелось заниматься всё лето, – это думать, думать и думать о Самом Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадчайшем Годе Всех Времён.
А затем его приставка всё же включилась.
На экране возникла какая-то вспышка – кратковременный всплеск заряда аккумулятора, – и голос Морского Ястреба (искажённый, но всё такой же обалденно крутой) возвестил: «Вперёд! И только вперёд!»
Милтон поднёс экран к глазам. Он снова и снова жал на кнопку включения. Больше ничего не происходило.
Но ему хватило и этого.
Милтон поднялся на ноги. Он надел свой жилет, туристические ботинки и разгрузочный пояс. Повесил на шею неоново-зелёный бинокль, отстегнул штанины, превратив брюки в шорты, и нахлобучил свою шляпу путешественника.
В домике не было зеркал, но он глянул в холодильную камеру дяди Эвана и увидел, как на него смотрит его отражение. На этой мутной поверхности он выглядел как исследователь. Он выглядел как натуралист.
Он выглядел как Морской Ястреб.
Он больше ни секунды не проведёт в этом домике наедине со своими гадкими мыслями.
Морской Ястреб велел ему двигаться Вперёд и только Вперёд, и он собирался последовать его совету.
Он найдёт розетку.
А может, и кого-то из этих невиданных зверей заодно.
Глава 10
Галочка!
Когда Милтон вышел на улицу, солнце светило в небе высоко и ослепительно ярко. Надвинув шляпу на глаза, он окинул взглядом полукруг сверкающей воды, каменистый пляж, покрытые водорослями, подёрнутые рябью дюны и два других домика.
Даже стоя на крыльце дома дяди Эвана, он сразу увидел несколько знакомых растений, которые помнил со своей Стадии Любителя Природы или выучил благодаря игре в Остров Дебрей, а также те, что были ему в новинку. Здесь были пальмы всех видов: их лёгкие листья вспархивали, когда налетал порывистый морской бриз. Были бугристые папоротники, цветущие растения яркой окраски и извилистые лианы.
Через несколько сотен метров, однако, всё это словно превращалось в одно-единственное растение. Это, подумал Милтон, должно быть, и есть лоза Тайноявия, о которой говорил его дядя. Лоза, свисающая с деревьев, практически полностью покрытых её плетьми, вставала ярко-зелёной стеной, опоясывающей всю внутреннюю часть острова, насколько мог видеть Милтон.
– Ну что за гадкая лоза, – сказал он сам себе, ступая по галечной пляжной дороге. – Она душит флору и фауну острова. Морской Ястреб наверняка бы вырубил её своим мачете! – Милтон со смаком прорезал рукой воздух.
На домике дяди Эвана не было совсем никаких украшений. У следующего домика была весёлая жёлтая дверь, но вот третий и впрямь бросался в глаза. Его покрывала хаотичная яркая роспись, на которой были запечатлены джунгли: танцующие деревья, бабочки в форме сердца и какие-то существа, напоминающие то ли светлячков, то ли фей. Милтону пришло в голову, что в одном из этих домиков наверняка есть розетка, но мысль о том, чтобы по-настоящему постучать в чужую дверь (даже если на ней была изображена хохочущая радуга), не привлекала его, так что он продолжил двигаться вперёд. Он решил, что сперва можно устроить себе небольшую экспедицию.
Во время Стадии Любителя Природы Милтон ходил в экспедиции всякий раз, когда ему выпадал такой шанс. Обычно он делал это на заднем дворе и, оглядываясь назад, понимал, что это было жутко скучно (наблюдение за белкой считалось большим успехом). Он много наблюдал и ждал во время Стадии Любителя Природы.
В экспедициях Острова Дебрей, напротив, обычно проходило около трёх с половиной секунд, прежде чем он сталкивался с чем-то крутым (скорпионами, ягуарами, голодными венериными мухоловками, стадом слонов и прочим).
Здесь же, на Одиноком острове, Милтон находился в экспедиции уже две с половиной минуты, и… ничего.
Ни одной завалящей белки.
Милтону было скучно. Милтону было жарко. Он был уверен, что заработает солнечный ожог.
Внезапно его внимание привлекло нечто ярко-красное с тёмно-фиолетовым, прошмыгнувшее по камням, – краб! Прижав бинокль к глазам (несмотря на то, что
