заключил Коля. Помимо заработка, черемушкинцы обсуждают покупки за военные деньги: машины или, например, золотые украшения, которые, по словам Светы, одной из гостей на «женской» посиделке, «берут только те, кто с СВО деньги получает» (этнографический дневник, август–сентябрь 2023).
Деньги присутствуют в качестве важного мотива и в обсуждении связанных с войной семейно-этических коллизий. Один из таких случаев — поведение вдовы погибшего учителя. На «гробовые деньги» она купила дорогой автомобиль, а через месяц после смерти мужа «весело» (по свидетельствам горожан) танцевала на дискотеке. Случай вдовы был «рассмотрен» медсестрой Жанной, заглянувшей в гости к Тоне. Жанна рассказала, что вдову считают «развратницей» и «гуленой». Впрочем, ее вердикт отличался от общественного: «А что ей еще остается делать? У нее продолжается жизнь дальше, если по факту-то» (этнографический дневник, август 2023).
Аналогичный случай обсуждался на «женской» посиделке у одной из сотрудниц салона красоты. Мастерица по маникюру Алена рассказывала об известном в городе персонаже: «У нас просто есть дэвушки такие а-ля Петрова. Она на эти деньги, которые пришли от ее мужа, купила тачку. И в этой же тачке с любовником шоркается. И это все знают! Он приезжает с войны, и она как зайка-попрыгайка, туда-сюда. И все, муж уехал, она снова поскакала, блять!»
Мораль «военного времени» актуализируется в проекции на Великую Отечественную. Любовь Васильевна воспринимает войну через свое советское воспитание и опыт культурной работы. Для нее «война» — это прежде всего Великая Отечественная. И волнует она ее в первую очередь как тема, с которой бывшая сотрудница ДК работала всю сознательную жизнь (ее до сих пор регулярно приглашают на различные городские мероприятия выступить с речью, прочитать стихотворение о Великой Отечественной или о войне в Афганистане). В разговоре с Тоней и нашей исследовательницей она решила прочитать стихотворение Константина Симонова «Открытое письмо» . Оно описывает историю женщины, решившей не дожидаться мужа с войны и уйти к другому. Перед прочтением Любовь Васильевна воскликнула: «Причем этот стих актуален до сих пор! Война идет сейчас, то есть до сих пор актуально». А уже после прочтения добавила: «Это 1943-й, по-моему. А сейчас идет война на Украине. Девчонки, жены — ждите! Не поступайте по-свински, чтобы он денежки перечислял, а вы тут. Вот в советское-то время за нравственностью следили». Конкретные обстоятельства войны в Украине совершенно растворяются, наличие «новой» войны приходится кстати, актуализируя стихотворение.
Деньги, являющиеся, безусловно, мерилом успеха, не случайно оказываются триггером моральных дилемм. Они вновь противопоставляются здесь ценностям семьи. Собеседницы, как правило, не соглашаются с целесообразностью заработка на войне, разрушительного для семьи, которая наделяется ими особым значением.
Например, Жанна так объясняет, почему ее знакомый не хочет возвращаться на фронт: «Ну, жена дома, детей надо уже заводить. Не факт, что он потом вернется. Может, какой-нибудь будет раненый лежать, под себя ходить. И что, кому он нужен будет?» В ходе разговора Жанне было важно подчеркнуть эту позицию: «Я считаю, что никаких денег жизнь не стоит… Даже если он умрет, дадут этих выплат, то это все хуйня — человека нет» (этнографический дневник, август 2023). Участницы «женской» посиделки во время обсуждения войны и денег пришли к похожему выводу: «Оно того не стоит».
«Ты лучше паши на пилораме»: критические модусы и гендерные полемики
Помимо приобретений, черемушкинцы обсуждают связанные с войной затраты, которые ложатся на плечи солдат и их семей, — на бронежилеты, снаряжение, технику, бензин и другое оснащение. Необходимость таких затрат еще больше укрепляет их во мнении о нецелесообразности подобного заработка. Медсестра Жанна, отвечая на вопрос Тони о том, почему муж ее приятельницы отказался ехать на войну, несмотря на возможность заработать, сообщила, что это невыгодно: «Они всё полностью за свой счет покупают — запчасти, обувь» (этнографический дневник, август 2023).
Во время «женской» посиделки Люда, одна из сотрудниц салона красоты, почти кричала: «Я тебе больше скажу! У меня знакомая, когда у нее сын попал в СВО, она 100 тысяч брала кредиту, чтобы ребенка полностью снарядить!» Другая сотрудница, Алена, вторила: «У нас 180 брали, 180! Для того чтобы вот это вот все купить обмундирование!» Люда, перебивая, восклицала: «Ты понимаешь, родители сами покупают вот эти защитки, шлемы эти, кирзачи эти, блять, перчатки-хуятки и всю эту хуйню!» (этнографический дневник, август 2023). В необходимости тратить деньги на обмундирование говорящие чувствовали несправедливость, и это чувство иногда трансформировалось в критические высказывания в адрес власти. На намеренно наивный вопрос исследовательницы, почему обычные люди должны платить за войну, обращенный к Алене и Люде, одна из них отреагировала акцентированным комментарием: «Ты у меня спрашиваешь? Ты спроси у правительства!» (этнографический дневник, август 2023).
Чаще всего наши собеседники начинают критиковать войну, делясь «инсайдерской» информацией от знакомых на фронте, которая не совпадает с официальным пропагандистским образом «СВО». Так, тридцатилетний сотрудник автосервиса Витя пылко объяснял присутствующим: «Что по телевизору говорят — это все хуета! Парни все, которые сейчас там воюют, они говорят, что не надо верить никому. То, что наше Министерство обороны докладывает, что у нас минимальные потери, — это все залупа. Народу каждый день гибнет с их и с нашей стороны очень много» (этнографический дневник, сентябрь 2023). Пересказы подобных свидетельств «из первых уст» регулярно циркулируют в городском сообществе, которое таким образом оказывается вполне в курсе тех огромных потерь, которые несут обе стороны.
Ситуация войны актуализировала для жителей Черемушкина украинское происхождение некоторых горожан в неожиданном ракурсе. На «женской» посиделке присутствующие стали обсуждать местную жительницу, которая переехала в Черемушкин из Донбасса после событий 2014 года. С точки зрения Алены и Марины, такие люди с украинским паспортом пользуются значительными льготами: «Ипотеки-хуеки, у нее все есть теперь. Им-то — нате, пожалуйста. А нам — обратись, и вот тебе — шиш». Интересно, что девушек интересовал именно и только экономический аспект, а не политический или этнический. За все время пребывания в Черемушкине исследовательница ни разу не слышала, чтобы кто-то с пренебрежением или подозрением отзывался о местных жителях с украинскими корнями. Лишь «близкий
