автобуса, спросите его.
– Спросим, – кивнула Валентина, – спасибо, Клара. Позвони, как будут результаты, здесь от нас толку мало, займемся опросом местных жителей.
– Хорошо, но дай мне время, ты же меня знаешь, я люблю работать спокойно. Не хочу, чтобы уже через час мой телефон разрывался от звонков.
– Да, конечно, не волнуйся. Выждем час с четвертью, – улыбнулась Валентина.
Она встала, подала Ривейро знак следовать за ней.
Внезапно послышались крики:
– Я имею полное право! Вы что, не понимаете?
Лейтенант и сержант развернулись на вопли – кричал мужчина.
– У вас, разумеется, нет детей, сразу заметно! Надели форму и возомнили себя всесильными. Да отпустите меня, мать вашу!
– Как только вы успокоитесь. И попридержите язык, а то я могу вас прямиком отсюда увезти в участок, глазом моргнуть не успеете.
Младший лейтенант Сабадель держал за плечи худого светловолосого мужчину средних лет, одетого в пижаму и халат, на ногах тапочки. Лицо Сабаделя было бы безучастным, не выражай оно легкую досаду. Он прищелкнул языком. Мужчина в пижаме перестал сопротивляться, и Сабадель, на помощь к которому уже спешил высокий крепкий полицейский, ослабил хватку и отпустил крикуна, который продолжал бормотать “сраные легавые”.
Валентина подошла к ним. В криминалистическом комбинезоне она напоминала гостью из будущего. В присутствии постороннего она обратилась к Сабаделю формально:
– Объясните, что тут происходит, младший лейтенант.
– Как это – что тут происходит? Это вы мне объясните, что тут происходит! – снова заорал человек. – Вы знаете, кто я такой? А? Знаете кто?
– Кто-нибудь, срочно вызовите врача, – Сабадель притворился взволнованным, – сеньор не знает, кто он такой.
– Сабадель! – осадила его Валентина. – Давайте сначала все успокоимся. Я лейтенант Валентина Редондо. Представьтесь и вы, пожалуйста.
– Я Мануэль Серденьо, председатель сообщества жильцов нашего дома. – Человек указал на дом. Голос он понизил. – Тут живут маленькие дети, вы в курсе? У меня у самого двое. А нам никто ничего толком не объясняет, говорят, нашли мертвую девушку – ее видела соседка из квартиры 2A. Хоть вы и пытаетесь тут все прикрыть, мы знаем, что на моте что-то произошло. А тут еще нам заявили, чтобы не подходили к окнам. Да это форменное нарушение конституционных прав! Ваш долг уведомить нас о случившемся, мы за это вообще-то налоги платим. А вы обращаетесь с нами, будто мы преступники.
– Уважаемый сеньор, наш долг – обеспечивать безопасность и порядок. На моте сейчас ведется расследование, и от местных жителей требуется одно – спокойствие. Уверена, что вы как председатель поспособствуете этому. Разумеется, как только нам разрешат поделиться информацией, мы первым делом свяжемся лично с вами как с представителем жильцов. А пока вы можете оказать услугу следствию. Скажите, видели вы или слышали что-нибудь необычное этой ночью?
Мануэль Серденьо, казалось, немного расслабился. Слова Валентины, что должность председателя сообщества жильцов дает ему какие-то привилегии в глазах полиции, были, разумеется, лишь словами, но они возымели действие.
– Я, ну… Нет, ничего необычного не слышал и не видел, пока вас не углядел в окно кухни… В будние дни я встаю рано, и…
– Понятно. А ваша квартира?
– Что? Вы хотите осмотреть мою квартиру?
– Нет. Но если вы не возражаете, я хотела бы узнать, из какой вы квартиры, чтобы опросить остальных жильцов.
– Конечно, конечно, я понял. Первый корпус, квартира 1B.
– Спасибо. А сейчас, с вашего позволения, нам нужно продолжить работу, так что прошу вас вернуться к себе. Мы свяжемся с вами, если у нас возникнут еще вопросы, и тогда предоставим всю информацию… совершенно конфиденциально, разумеется.
– Я все понял. Но вы действительно свяжетесь со мной?
– Сразу же, не волнуйтесь.
Человек немного поколебался, но потом двинулся прочь. Когда он отошел на приличное расстояние, Валентина повернулась к Сабаделю.
– И что, это так сложно? – яростно, но тихо спросила она.
Сабадель отвел взгляд. Лейтенант Редондо никогда не повышала голоса, разговаривая со своими подчиненными при свидетелях, но непрофессионального поведения на месте преступления она не выносила.
– Может, ты заметил, что бедняга ушел ни с чем, но успокоенный. И, ради всего святого, не заставляй меня больше тратить время на такие глупости! Мы не на детской площадке.
– Лейтенант, он просто налетел на меня и сразу начал орать, что мне еще оставалось делать?
– Ох, даже не представляю. А я сейчас что делала? – Валентина Редондо с трудом сдерживала гнев. – Обсудим в отделении.
Даже не взглянув на Сабаделя, лейтенант направилась к Лоренсо Сальвадору, начальнику криминалистов. Сержант Ривейро молча последовал за ней. По пути им встретились кинологи с двумя немецкими овчарками, собакам предстояло обследовать территорию. Если убийца оставил хоть какие-нибудь следы, вряд ли их пропустят полицейские собаки.
– Доброе утро, лейтенант Редондо, – радушно поприветствовал Лоренсо Сальвадор.
Начальник криминалистов был невысоким человеком с тщательно уложенными волосами, в которых серебрилась седина. Он производил впечатление человека, который с достоинством принимает свой возраст. В свои пятьдесят, несмотря на наметившийся животик, выглядел он очень моложаво – возможно, потому, что в любой ситуации сохранял превосходное расположение духа.
Он улыбнулся Валентине:
– Ни свет ни заря, а у вас уже страсти кипят.
– Очень смешно, Сальвадор.
– В какой-то момент я даже испугался, что этот тип сейчас снимет тапок, а в нем оружие массового поражения. – Но, увидев, что Валентине не до шуток, Сальвадор перешел к делу: – Ладно, Редондо, как тебе наша ренессансная дева?
– Кто?
– Труп на моте, лейтенант.
– А. Но почему ренессансная?
– Из-за монеты. Ты разве не про монету хотела спросить?
– Угадал.
– Вот, любуйся. – Он протянул Валентине пластиковый пакет с монетой внутри.
Монета была тонкая, тусклая и истертая, на первый взгляд выглядела так, будто ее вылепили из пластилина. Изображения и буквы от времени смазались, хотя можно было различить льва в короне на обратной стороне монеты и башню – или замок – на лицевой.
– Похоже на медь, – сказал криминалист, – с виду настоящая. И если мои подслеповатые глаза не подводят, тут указан 1563 год.
– То есть шестнадцатый век.
– Именно. Поэтому и Ренессанс.
– Ренессанс, значит? Но пока мне все талдычили про Средневековье.
– Ну да, одета она на средневековый манер, но, если не ошибаюсь, Средневековье закончилось где-то веке в пятнадцатом, нет? А потом Ренессанс, барокко и… Ладно, без понятия, что там дальше – промышленная революция? – Он пожал плечами. – В общем, на этот раз ты найдешь, чем занять своего спеца по культуре. – И с выражением полнейшей невинности Сальвадор посмотрел в сторону Сабаделя.
Проследив за его взглядом, Валентина вздохнула:
– Получается, у нас неопознанная женщина, одетая, по всеобщему мнению, как в эпоху Средневековья, но в руках у нее монета эпохи Ренессанса. Кроме того, вероятно, умерла она не
