Я собралась с духом, попросила Εго о помощи и прыгнула. Ветка липы больно хлестнула по животу. Цепляясь за воздух задними лапами, с ужасом услышала треск. «Надежная ветка» не выдерживала даже веса лисы! О превращении в человека можно забыть!
Внизу клацнула зубами собака. Промахнулась — я успела поднять хвост! Рывок, ещё один. Ветка качалась и постанывала, но выдержала. Я справилась! Перебралась поближе к стволу, оттуда на другую ветку. Снова прыжок. На сей раз на каменную часть ограды. Вниз в чей-то сад.
Забившись в развесистый куст, переводила дух. Сердце выскакивало из груди, голова кружилась, лапы дрожали. В человеческом облике я бы рыдала от облегчения.
Если бы я не удержалась и упала, собаки разорвали бы меня! И превращение в человека стало бы не спасением, а приговором. Пришлось бы общаться с подоспевшими стражниками, с командором, а ошейник меня бы убил.
Меня трясло, как в лихорадке, я стиснула зубы и, боясь пошевелиться, слушала, что же делают люди, придирчиво осматривающие сквер. Псы порыкивали, фыркали. Мужчины нашли оброненный мною нож и переговаривались. Кто-то обратил внимание на клок рыжего меха на коре сливы.
Свет фонаря скользнул по ограде, я поспешно зажмурилась и отвернулась, чтобы блеск глаз и белый мех у морды не привлек внимания стражников. Люди и собаки исследовали сквер и ограду приютившего меня сада нескончаемо долгие четверть часа. Я сидела, страшась шелохнуться, настороженно прислушивалась и ждала, молила Εго увести патрульных поскорей.
Рассвет застал меня на широкой набережной. Тогда же начало ныть магическое клеймо — Фейольд проверял, где я нахожусь. Истошный собачий лай и переполох в отдаленном от дома командора месте, конечно, выдали меня. У мага подозрения зародились раньше, чем я надеялась, и глухая боль в ноге стала этому подтверждением.
Я бежала на восток, вниз по течению, искала удобное, не крутое место, чтобы спуститься к воде. Из подслушанных разговоров знала, что дорогой район прилегал к королевскому лесу, в котором водились не только угодные правителю безобидные куропатки с фазанами, но и вепри с волками. Оттого на границе возвели высокую стену, частично уходящую в воду. В лисьем облике я бы не смогла перелезть через такое препятствие, человеческий мог подвести в любой момент, а сорваться и сломать себе что-нибудь я хотела меньше всего. Так что выход один — обплыть, поэтому и готовилась к купанию в холодной воде и надеялась, что боль от клейма усилится позже, когда я уже окажусь на берегу.
Обычные магические метки не болели, хотя противно зудели. Мне же достался усиленный, нарочно измененный Φейольдом вариант. Этот маг знал толк в издевательствах и пользовался умениями, чтобы отомстить мне за унизительное колдовство.
Когда шайка Старума напала на наш дом, Интри велел мне прятаться. Сунув мне в руку родовой кинжал с головой орла на рукояти, муж приказал мне убить себя, если разбойники убьют его. Последние слова Интри были: «Умри с честью». Сам он погиб именно так.
В часы отчаяния я жалела, что не выполнила его приказ и обрекла себя на плен, но тогда желание жить было сильнее старинного и бесполезного закона. Кинжал я использовала для самообороны, даже убила одного нападавшего, другого сильно ранила. Это удалось мне исключительно потому, что я защищалась магией. К сожалению, я до того чаровала, сил было мало и не хватило, чтобы противостоять Фейольду.
Маг быстро сломил мой заслон, потом разделался со вторым. В попытке выиграть хоть немного времени, я заклятием разодрала махом всю одежду Фейольда. Οбнаженного и страшно ругающегося мага в таком виде лицезрели все, кроме арбалетчика, ранившего меня. А разозленный Фейольд вложил магическое клеймо прямо в рану, на кость, которой коснулся болт.
Магу доставляло особое удовольствие истязать меня, не прикасаясь. Он произносил заклинание поиска метки, и моя правая нога начинала болеть так, что хотелось отрубить ее. Чем ближе был Фейольд ко мне в этот момент, тем сильней болело. Поэтому я надеялась, что дома, в Каганате, северянин меня не достанет.
До каменной стены я еле добрела — нога почти не слушалась. От боли было впору выть в голос, но позволить себе такое я не могла, потому что в домах, мимо которых проходила, уже просыпались слуги. Боль усиливалась с каждой минутой, ведь Φейольд понял, что я ушла из особняка командора, и искал меня.
Повторяя себе, что чем дальше я буду от Фейольда, тем меньше будет боль, тем хуже он будет чувствовать мое местоположение, упрямо шла к стене. Подслушанные сведения оказались правдивыми, стена серой, поросшей плющом громадиной возвышалась надо мной. Из-за нее мир казался мрачным и тусклым, хотя крыши домов на другом берегу уже порозовели.
О том, чтобы лезть в воду в лисьем облике, даже не думала — одна лапа не действовала, и риск утонуть был слишком велик. В человеческом я хотя бы могла хвататься за кладку и так попасть в лес. Перекинулась, решительно опустила босую ногу в воду, вздрогнула от холода, зябко повела плечами. Отступать некуда — оскальзываясь на заросших илом камнях, я упрямо зашла в реку.
Тонкая рубашка и юбка, которые оставались на мне после превращения, намокли сразу, тяжелое полотно сковывало движения. Квакали лягушки, чирикали птицы, на другом берегу рыбаки возились с лодками и снастями. К счастью, люди были далеко и вряд ли могли разглядеть темную фигуру в воде, но само их существование подгоняло меня. Чем меньше свидетелей моего побега, тем лучше.
Обличье я сменила на лисье, только-только выбравшись на берег, и побрела дальше, приволакивая ногу. Останавливаться нельзя было никак. Минута отдыха могла стоить мне жизни. Если бы Фейольд поймал меня на той стороне стены, можно было бы оправдаться тем, что я спасалась от собак. Не думаю, что это помогло бы, учитывая невыполненное поручение, но теперь я лишилась всех шансов вымолить пощаду в случае поимки.
Стараясь отвлечься от боли в ноги и навязчивых мыслей о том, что будет, если меня догонят, вспоминала географию королевства Аваин. Если я правильно помнила, Кипиньяр находился недалеко от северо-западной границы страны. Сюда меня везли почти две недели из другого города, расположенного южней, у рубежей с Итсеном. Ρасстояние до ближайшей границы Каганата должно быть немногим больше.
Я брела вдоль реки весь день, не останавливаясь, не давая себе отдыха ни в лисьем, ни в человеческом облике. Зря надеялась, что боль ослабеет. Зря. Фейольд гнался за мной, я чувствовала его на другом берегу реки. Пришлось уйти в лес, хоть я и боялась заблудиться. Все же река, с которой мне поначалу было по пути, служила хорошим ориентиром.
К вечеру Фейольд отстал, видимо, не нашел переправу на мой берег. Маг все ещё не отказался от поисков, колдовское клеймо болело нещадно, а я боялась представлять, насколько зол он, в каком бешенстве Старум. Настойчивость преследовавшего меня северянина не удивляла. В прошлый раз он поймал меня через три дня после побега, так что терять бдительность было никак нельзя.
Поздно ночью я, наконец, выбралась из леса, а дальнейшее направление определил мой нюх. Дымок, запахи еды и человеческого жилья привели меня к деревне на холме. Там удалось найти кое-что посытней лягушек и корешков — сыр. Его я тоже не ела год. Забившись в угол сыроварни, спряталась за маслобойкой. Постепенно отогреваясь, отламывала по небольшому кусочку сыр и смаковала, утирая слезы.
