знал, что туда упаковано. Просто нам с Питой не помешало бы побыть чуть-чуть порознь.
Когда мы удрали от полицейского, Пита еще с десяток минут орала на меня на смеси английского с испанским, повторяя, что я окончательно спятил и мог всех их поубивать, просто из эгоизма. Я с нею даже не спорил. Пита была права. Гонки по городским улицам — занятие глупое и небезопасное. В общем, я терпеливо выслушал всю тираду, что, кажется, распалило Пизу еще сильнее. Когда же ярость улеглась, она позвонила брату на мобильник. Выяснилось, что Хесусу все-таки пришлось свернуть на обочину и откупиться от копа. Я не слышал всех подробностей, а Пита, убрав телефон, не стала ничего пояснять и вообще отказалась со мною разговаривать.
В любом случае исход нашего заезда был вполне предсказуем. В конце концов, в Мексике можно сунуть взятку едва ли не любому встречному полицейскому. Кое-кто из них зарабатывает, активно сшибая денежки. Я познал это на горьком опыте в первую же неделю пребывания в стране. Коп заставил меня прижаться к обочине и остановил на совершенно пустом участке трассы, а затем объявил, что я превысил скорость, чего я не делал. Он отобрал у меня водительское удостоверение в качестве «гарантии» и объяснил, что у меня всего два способа заполучить его обратно: прямо здесь, на месте, мне это обойдется в полторы сотни американских долларов; если же я последую за ним в участок, мне придется расстаться с суммой в двести пятьдесят. Наглый, подлый трюк. Я вспылил и попытался выхватить свое удостоверение из его папки с зажимом. Коп обвинил меня в агрессивном поведении и удвоил штраф. Мы продолжали спорить, пока я наконец не сдался. Пришлось уплатить копу сто шестьдесят — все деньги, что были у меня при себе, — и тот был рад-радешенек их прикарманить.
Я громко хлопнул крышкой багажника, бросил на плечо свой рюкзачишко и зашагал к пристани.
5
Набережная канала была запружена людьми и создавала ощущение праздника. Похожие на итальянские гондолы барки, именуемые trajineras, облепили берег, насколько хватало глаз. Большинство размером с микроавтобус, оснащенные крышей для тени, окнами для свежести и столами-стульями для пикника. Выкрашены они были во все мыслимые цвета, обильно украшены и по какой-то неведомой причине носили женские имена.
Я поискал в толпе Питу — с моим ростом не составляет труда окинуть взором бурлящее море темных голов, — но ее нигде не было видно. Меня это не слишком расстроило. Для этого и придуманы мобильники. Если не выскочу на нее, рано или поздно кто-то из нас наберет номер другого. Я двинулся вдоль лодок. Продавцы у уличных лотков принялись галдеть, расхваливая мне свой товар: от изделий ручной работы и футболок до богато расшитой одежды, постельного белья, сандалий и всяких сувениров.
Ко мне тут же пристал бродячий торговец, коротышка в белых штанах и белой рубахе, тесно облегающих пухлое тело. Слепя улыбкой, он поинтересовался, что я здесь ищу.
— Своих друзей, — ответил я.
— Часы нужны? «Ролекс»? Хотите «Ролекс»?
— Нет, спасибо.
— А что хотите? Марихуана? Таблетки? У меня все, что нужно.
Я помотал головой, устремляясь вперед.
— Эй, мистер! — крикнул он мне в спину. — Девочки? Хотите девочек? Отдам свою сестру! Задешево!
Пройдя где-то полста ярдов, я набрел на двух старушек, продававших мексиканские блинчики тамале в банановых листьях. Только теперь я вдруг понял, что за все утро так ничего и не съел, и купил парочку. Одно тамале с курицей и сальсой, другое — с фасолевым фаршем.
Нашел себе скамейку и устроил пиршество. Я твердо верю, что два основных преимущества жизни в Мексике — это погода и кухня. Здесь весь год по-весеннему тепло при нулевой влажности, а фастфуд на местных лотках готовят с добавлением крэка, не иначе — так быстро он вызывает зависимость.
Последний кусочек второго тамале я скормил блохастой собачонке, которая не сводила с моего завтрака голодных глаз, и уже подумывал купить третье, когда меня опять углядел торговец, пытавшийся дешево сбагрить мне свою сестру. Углядев, поспешил ко мне.
— Мистер, друг мой! — заговорил он, усевшись рядом. — Как вам тамале? Хороши, да? Вам нравится мексиканская еда?
— Я не турист, — покачал я головой. — Я здесь живу.
— Правда? Где?
Я не сообщил этому ловкачу названия своего квартала, поскольку тот был одним из наиболее дорогих и престижных во всем Мехико; поделился лишь самыми общими координатами.
— И чем зарабатываете? — тут же спросил он.
— Слушай, дядя, я ничего не собираюсь покупать.
Бродячий торговец и это признание встретил улыбкой.
— Нет проблем, нет проблем. Но где же ваши друзья? Может, им нужны часы? У меня есть и «Картье». Все, что они хотят.
Я поднялся на ноги и зашагал дальше по набережной. Ловкач догнал меня и пристроился позади.
— Значит, вы и ваши друзья собираетесь на прогулку по каналам, да? — сказал он. — Вам нужна лодка? Я договорюсь о хорошей иене.
— Мой друг уже все организовал.
— Друг, да? — Я чувствовал на затылке его недоверчивый взгляд. Ловкач верно угадал, что я хочу поскорее избавиться от его компании — Да, мой друг. Он снимет на камеру тот островок, с куклами. Все уже организовано Лодка. Билеты. Нам ничего не нужно.
— Вы плывете на Isla de las Muñecas? — уточнил торговец.
Я уже понял, что сболтнул лишнего, и собирался шагать дальше, не отвечая на расспросы, но выражение, возникшее на лице ловкача, меня остановило. Я не смог разобрать, страх это или гнев.
— Что еще? — раздраженно спросил я.
— Вы плывете на Isla de las Muñecas ? — повторил он.
— Нет, — сказала. — Мы не плывем на остров. Мы оплывем его вокруг, и только. — Мой палец описал в воздухе пару кружков для наглядности. — Сделаем несколько снимков и вернемся. Простые туристы, понятно?
Я уже повернулся уйти, но его пальцы с силой вцепились в мое запястье.
— Не плывите туда.
— Убери руки!
Прохожие поглядывали на нас с любопытством, и я сам уже начинал закипать. Попытался вырваться из захвата, но ловкач оказался цепким.
— Зачем вы снимаете там?
— Отпусти меня.
— Зачем вы снимаете там?
— В последний раз предупреждаю.
— Если поплывете, — медленно произнес он угрожающим шепотом, — то умрете.
Я разглядывал торговца, пытаясь сообразить, не сумасшедший ли передо мной. По его лбу катились капли пота. С застывшего в напряжении лица мигом сдуло все следы веселья и дружелюбия. Глаза пристально всматривались в мои собственные.
Немую сцену прервал звонок мобильника. Я высвободил руку и достал телефон из кармана.
— Да? — сказал я, вновь вливаясь в поток спешащих по набережной людей.
— Ты куда пропал? —
