синяки не спрячешь. Даже после поимки, его побоялись убить. Но где гарантия, что его не убьют по-тихому, представив всё очередным побегом, а она никогда об этом не узнает. Надо придумать что-то такое, чтобы ни у кого и мысли не было его искать. Главное сейчас, чтобы он выздоровел.
Ей самой надо взять себя в руки. Она до сих пор помнит ту ярость, с которой накинулась на управляющего. С каким наслаждением она била его, а в конце, накинув ему на горло свою плеть, стала её закручивать. Спас его отец, который бегал вокруг и умолял её остановиться. Грамотный раб был дорог. Да и управляющий он был хороший. Но теперь-то он поостережётся идти против её воли. Однако чувства, охватившие её, удивили. Не помнила она, чтобы с ней раньше приключалось подобное.
Даже пойти проведать любимого боязно. Вдруг, увидев его раны, на неё опять накатит приступ гнева. Боги, за что ей это наказание. Она то думала, что они просто всегда будут вместе. А тут такое. Надо успокоиться. Счастье, что он жив и снова с ней. Нет, не выдержать ей. Так хочется увидеть. А вот и лекарь.
– Ну, что там?
– Госпожа, позвольте Вас порадовать! Ваш раб чувствует себя намного лучше. Раны перестали гноиться и даже начали появляться корочки. Скоро он сможет уже выходить.
– Хорошо. Я сейчас сама пойду посмотрю, как он. Держи.
Поймав монету, лекарь упал в поклоне. Затем пятясь вышел из комнаты. Следом вбежала служанка.
– Смотри мне, чтобы пока я проверяла как там Харук, рядом даже муха не пролетела. Головой отвечаешь.
Запуганная служанка, молча склонилась, кивая головой.
Пока Анхари шла на задний двор, где была лачуга Харука, она вспоминала, как впервые увидела его на невольничем рынке. Ей исполнилось восемь лет, и отец сказал, что подарит ей личного слугу или служанку. Ей хотелось служанку. Чтобы она всегда ходила за ней и исполняла её приказы. Правда, воспитанные девушки были дороже юношей. Однако, отец пообещал ей купить, кого она выберет. Анхари шла вдоль ряда выставленных рабов и вдруг сердце её пронзила боль и в голове всплыло имя «Риммор». Она оглянулась и увидела светло-голубые глаза худенького парнишки с русыми волосами, старше неё лет на семь. Он смотрел на девочку не отрываясь.
Юная госпожа, потянула отца за рукав и тихо прошептала.
– Я хочу вон того, во втором ряду, с голубыми глазами.
– Доченька, ты же хотела служанку.
– Я передумала. Хочу телохранителя.
– Да какой из него телохранитель. В чём душа держится.
– Хочу его. Он будет моей игрушкой, телохранителем, собакой, слугой. Будет сидеть у моих ног и обмахивать меня опахалом. С такими глазами ни у кого нет. Хочу!
– Ладно, ладно. Он и стоит копейки. Поставили во втором ряду. Даже не помыли его.
– Мы купим ему одежду и помоем.
– Ну, таким уж точно не оставим. Надо ещё проверить не болен ли он.
– У нас есть лекарь.
Отец только рукой махнул и повернулся к торговцу, показывая на огромного негра, стоящего рядом с приглянувшимся юношей.
– Эй, что там у тебя за раб стоит? Отдашь за три монеты?
– Три монеты? Господин! Три монеты сто́ит вот этот, рядом!
– Что? Да за этого и монету много. Посмотри на него. Работать жидковат. Грамоту наверняка не знает. Даже неизвестно говорит ли. Дикий. Да ещё глаза эти. Вдруг колдун. Таких и на рынок приводить не надо.
– Да какой он колдун, господин! Что вы такое говорите! Работать он сможет. Юркий и жилистый. Хотите, за полторы монеты отдам?
Покупатель стоял в раздумье, с брезгливостью оглядывая товар. Продавец не выдержал.
– Ну за монету, Господин. Дешевле уже никак. Мы же его тащили через пустыню и кормили. Лишь бы затраты вернуть.
– Что там он ест. Ну хорошо. Давай. Он хоть здоров?
– Здоров, здоров. Вы же знаете правила. Перед торгами всех лекарь осматривает.
Получив плату, торговец отстегнул молодого раба от цепи и привязав ему на запястье верёвку, подтолкнул к новому хозяину. Управляющий, который стоял за господином и госпожой, взял верёвку и потянул юношу. Тот сразу пошёл. Всё время пока шёл торг, он не сводил глаз с Анхари.
Когда прибыли в поместье, госпожа приказала помыть его, одеть в одежду, которую ему купили, а затем привести к ней.
– Твоё имя теперь Харук. Ты понимаешь меня?
Раб только кивнул.
– Ты умеешь говорить? Отвечай.
– Да, Госпожа. Ваш раб умеет говорить. Просто Вы мне не приказывали.
– Хорошо. Ты сообразительный. Ты будешь моим телохранителем и слугой. Слушаться ты будешь только меня.
– Да, Госпожа.
– Тогда бери опахало и садись у моих ног. Обмахивай меня.
– Да, Госпожа.
Господин, тихо стоявший за дверью вместе с управляющим, довольно улыбнувшись кивнул ему.
– Угодили. Раба не трогать. Он будет служить только госпоже, и пусть она сама решает, как наказывать его или награждать. Это её личный раб.
После этого Харук не отходил от дочки хозяина ни на шаг. У него была своя каморка, но он спал в основном у её дверей. Ел то, что она ему давала, выполнял только её приказы. Удивительно, но несмотря на свою худобу, он был довольно сильным, а затем, благодаря хорошей еде и тренировкам, превратился в высокого, широкоплечего юношу.
Свою роль телохранителя он отрабатывал сполна. С тех пор, как он стал сопровождать Анхари, даже капля дождя не могла коснуться её. Харук был тут как тут. Отодвигал ветки в саду, раскрывал зонтик, подставлял спину, чтобы госпожа могла сесть на лошадь. На базаре никому не позволял даже край её одежды задеть. Телохранитель зорко следил, чтобы никто не обидел его госпожу. Господин Дарриш был доволен. Такой охраны не было ни у кого.
Первый раз он спас Анхари, когда той было десять лет. Обычно слуги перед сном проверяли покои, чтобы там не было случайно забравшихся змей или скорпионов. Но в этот раз видно оплошали. Служанка, которая спала у постели госпожи, почувствовала, как что-то скользнуло по ней и, открыв глаза,
