в этом злое предзнаменование и… обвинил в этом дочь. Хоть и понимал, что младенец ни в чем не мог быть повинен, но потеря любимой больно сказалось на правителе и совсем маленьком принце. Принцессу же, которая, хоть и жила, по слухам, была слабой и хворой, король велел оставить под присмотром монахинь.
Так девочка и росла, а придворные порой забывали, что помимо принца Эрика существует еще одна наследница. Минуло уже более четырнадцати лет, с момента окончания траура по королеве, а королевский двор так ни разу и не видел наследницы, не считая самого короля, который изредка навещал принцессу, его свиты и принца.
Теперь данной чести может удостоиться и Карлас, хотя не видел в этом необходимости или желания. Ему было все равно на принцессу. К тому же хворую и юную. Карлас был практичным человеком и предпочитал иметь знакомства лишь с теми, кто мог быть полезен.
Принцесса Мелисса же в этот список не входила. Если она выживет — единственным проком от не будет — ее выгодное замужество. Благо, наследный принц был, хоть и горяч, но все же тверд и умен. Как только наберется опыта, Эрик станет отличным правителем, что Айсону было довольно.
Но у принца на этот счет были свои планы.
В отличие от отца, Эрик сестру любил и, несмотря на неудобства, раз в месяц отправлялся в дальнее путешествие, чтобы проведать Мелиссу.
Хотя герцог и невольно восхищался преданностью и братской любовью своего принца, но считал данный порыв нецелесообразным. Потому никак не мог одобрить авантюру Эрика в ситуации, когда проклятые наги активизировались на поле сражений под предводительством нового главнокомандующего под именем Иштаан Ситхиис — Красноволосый Демон. Лишь спустя несколько месяцев герцог узнает, что волосы нага имею белый цвет, а красноволосым его назовут совсем по иной причине.
Спустя много дней пути, за которые герцог тщетно пытался убедить принца вернуться в столицу, двое мужчин все же достигли заветного монастыря, который с виду больше походил на неприступную крепость.
Там их уже ждали. Монахини привыкли, что принц навещает их раз в месяц, потому не были удивлены его появлению. Скорее — опозданию того на несколько дней. Принимала Эрика, как родного непосредственно сестра-настоятельница, у которой он первым делом спросил о самочувствии Мелиссы. Та, бросив любопытный взгляд на Айсона, заверила принца, что принцесса в добром здравии, хоть и печалится в последнее время в связи с возобновившимися военными действиями на границах.
А затем герцог услышал от настоятельницы странный вопрос, адресованный принцу:
— Все, как обычно, Ваше Высочество? — при этом она вновь выразительно посмотрела на герцога. Проследив за взглядом старухи, принц усмехнулся и кивнул.
— Как обычно. Герцог отчаянно жаждал узнать причину моего желания оказаться здесь. Он — станет великим человеком и за то, что он делает для страны и короны, я решил поощрить его. Как знать, быть может, сегодня решится его судьба… — коварно прищурился принц, а опытный и взрослый мужчина стал подозревать об истинных мотивах принца. Сводничество.
Герцогу это не понравилось. Жениться на принцессе его статус и титул — позволяет. Но ему не была нужна хворая жена. Такой обузы он не желал.
— Как вам будет угодно, — покорно поклонилась настоятельница, но губы поджала в тайном неудовольствии. — Мы все подготовим.
Спустя несколько часов герцог продолжал находиться в подвешенном состоянии, но все стало проясняться, когда принц велел сопровождать его в богато украшенный зал с угощениями, огромным количеством выпивки, ковров и… музыкантов.
Смотрины начинались, а герцог ощутил себя обманутым. Отказать принцу в женитьбе на принцессе прямо и грубо он не мог. Особенно после официального представления. В этом плане нужно было быть очень аккуратным, чтобы не оскорбить ни принца, ни короля.
Насчет принцессы ему не было никакого дела.
— Терпение, мой дорогой друг, — видя нервозность своего наставника, усмехнулся Эрик, приканчивая очередной кубок с крепленным вином. Яркие карие глаза принца опасливо и лихорадочно поблескивали в нетерпении и предвкушении, чего Айсон пока не мог понять. — То, что я хочу тебе показать, с лихвой окупит дорогу сюда.
— Сомневаюсь, — отозвался Айсон, презрительно скривив губы. — Посещение сестры — лишь повод, не так ли? Я должен был догадаться, — чертыхнулся он, но едва не поперхнулся, наткнувшись на хитрый и снисходительный взгляд принца, который загадочно улыбнулся, а после, когда раздался звон колокольчик, умиротворенно вздохнул.
— Начинается.
Герцога обуяла злость и разочарование в своем принце. Он даже хотел подняться и просто уйти из зала, но тут заиграла музыка, а вслед за ней из-за ближайшей колоны появилась девушка, скрытая платками, лишь небольшие монетки позвякивали от ее движений, пока она не замерла напротив стола принца, что не спускал с девушки завороженного взгляда.
«Танцовщица? В таком месте? Разве они не должны были встретиться с принцессой? — озадачился Айсон. — Прелюдия, чтобы задержать меня и не дать сбежать, прежде чем Мелисса успеет подготовиться к представлению?»
Айсон снисходительно хмыкнул и покосился на принца. Мужчину никакими женщинами и танцами невозможно пронять. Слишком взрослый, слишком опытный, слишком много женщин прошли через его постель, чтобы удивляться хоть чему-то.
Но Айсон вздрогнул, при видя своего принца.
Казалось, Эрик даже не дышал, осматривая незнакомку, что не поднимала взгляда от пола из прорези в платке, плотно скрывавшим, как Айсон догадался, юное лицо.
— Начинай, — едва слышно выдохнул Эрик. Он говорил так тихо, что даже сидящий рядом герцог едва расслышал его за музыкой. Но смотрящая в пол девушка каким-то образом различила приказ и вскинула пронзительный взгляд больших, фиалковых глаз, которые посмотрели, казалось, прямо в душу герцога.
Тот вздрогнул, точно его толкнули и выбили воздух из легких. Ноги подкосились, и мужчина безвольно опустился на место, которое еще недавно собирался покинуть.
А дальше началось… волшебство. Ничем другим герцог и не мог это описать. Как иначе объяснить то, что он, не отрывая глаз, мог лишь с трудом дышать, боясь спугнуть момент, точно его неосторожное движение или голос были в силах разрушить мгновение этого волшебства, развеять этот мираж завораживающе двигающейся гибкой фигурки, которая приковывала взгляды, завораживала и лишала воли не только плавными и грациозными движениями тела. Но и звоном монеток, пришитых по краю довольно откровенного костюма танцовщицы, который открывал руки и шею девушки.
Распущенные густые и темные волосы живой волной разлетались в воздухе, окутывая женскую фигурку, точно хотели защитить свою хозяйку от посторонних глаз, но новое движение танцовщицы, и тайна приоткрывалась вновь, лишь для того, чтобы свести зрителя с ума.
Она не танцевала.
Она парила, кружилась и гипнотизировала плавными движениями бедер,
