и одного родителя, и одного повелителя — Ахура-Мазду творца, видящих душу друг друга в думах о мысли благой, в думах о слове благом, в думах о деле благом, в дума о Доме Хвалы…»[13] Думы семерых святых о Доме Хвалы являют собой думы о рае, где пребывает сам Ахура-Мазда в окружении других божеств и душ усопших праведников.
С идеей рая связана идея спасения человека и человечества, ибо в рай попадают только души праведников, что определяется в День Суда. Человек, признанный праведником, обретает бессмертие и постоянное пребывание в раю. Идея рая, идея спасения, разумеется, связаны с идеей прихода Спасителя: «из мертвых восстанет и явится вживе бессмертный Спаситель и мир претворит. Бессмертными станут избравшие Истину, а ложь пропадет — исчезнет туда же, откуда пришла на праведных гибель…»[14] Как известно, идея спасения является одной из центральных во всех мировых религиях. Больше того, самого бога в этих религиях называют Спасителем. Из текста «Авесты» ясно, что идея Спасителя является своеобразным архетипом, вошедшим в иудаизм, христианство, ислам. Разумеется, идея эта была интерпретирована в специфическом для каждой из этих религий духе, иногда настолько своеобразно, что даже трудно бывает усмотреть ее первоистоки, но сомневаться в том, что идея Спасителя была в более-менее четкой форме выражена в «Авесте», не приходится.
Не приходится сомневаться и в том, что идея всемирного потопа была, вслед за шумерами, более-менее определенно высказана и в зороастризме. В «Авесте» мы находим детальное описание построения Вара. Накануне невиданного похолодания, а затем невиданного таяния снегов и потопа Ахура-Мазда дает задание Йиме построить Вар, соответствующее убежище для спасения людей, скота и растений, что и было исполнено:
«И ты сделай Вар размером в бег на все четыре стороны и принеси туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней… там воду проведи… там устрой луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построй дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды… Туда принеси семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие… Туда принеси семя всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие. И всех сделай по паре…»[15] Благодаря этому, несмотря на гибель огромного количества людей, скота и растений часть из них была спасена, что и обеспечило дальнейшую жизнь на земле.
Таким образом, мы видим, что «Авеста» как один из древнейших памятников мировой культуры явился вслед за культурой шумеров своеобразным источником архетипов для возникших позднее мировых религий — иудаизма, христианства, ислама. Понятно, что это воздействие зороастризма на другие религии не могло быть прямым и непосредственным и одинаковым во всех отношениях. Скорее, наоборот, оно было косвенным и специфическим для каждой религии. Общим для влияния зороастризма на другие учения можно считать именно основные архетипы: идея добра и зла, идея единого бога, идея Спасителя, идея святых и святости, идея Судного дня, рая и ада, идея бессмертия. Все эти идеи в разной степени в разное время и в разной форме были восприняты другими религиями. В этом мы видим важнейшее значение религии зороастризма и учения Заратуштры. Поэтому мы вполне согласны с нашим выдающимся ученым И. М. Стеблиным-Каменским, который осуществил перевод «Авесты», снабдив его обстоятельной вступительной статьей и соответствующими комментариями, в которых он высоко оценивал роль и значение этого древнейшего памятника для истории мировой культуры:
«Идеи о суде над каждым человеком, о рае и аде, о посмертном воздаянии и наказании, о будущем воскресении, о пришествии Спасителей, о Последнем Суде над всеми и о вечной жизни вновь соединившихся души и тела, высказанные Заратуштрой, оказали большое влияние на религиозные искания человечества, были восприняты другими религиями. Достаточно отметить тот факт, что слово для обозначения рая, например, во многих языках восходит (через греческое посредство) к иранскому «пара-дайза» (буквально: «огороженный (сад)»).
Благодаря различным, иногда прямо противоположным, интерпретациям, первоначальное учение пророка истолковывалось то как откровенное единобожие без особой обрядности в духе современного «просвещенного христианства», то как последовательный дуализм, резко отграничивающий Добро от Зла, то как многобожие языческого типа. Историки религии замечают, однако, что только в зороастризме идеи о суде, рае или аде и о воскрешении находятся будто бы в логическом соответствии друг с другом. В других религиях, будучи заимствованными, они вступают в противоречия. Ведь, по Заратуштре, спасение каждого человека зависит от всех его мыслей, слов и дел. В этом случае День Суда имеет особый смысл: человек сам несет ответственность не только за свою душу, но и за весь мир»[16].
Древнеиндийские религии и культуры
Ригведа
К древнейшим памятникам мировой культуры относится «Ригведа» (1700–1100 гг. до н. э.), являющаяся собранием гимнов богам. Она включает в себя всю сумму знаний человека того времени об окружающем его мире и его устройстве, о богах и демонах, о добре и зле, высших ценностях.
Прежде всего, следует сказать о пантеоне ведийских богов. Этот пантеон включал в себя 33 бога высшего уровня (иногда насчитывали 333, иногда еще больше — 3306, 3339), которые подразделялись на группы в зависимости от характера их связи с природой: земные (например, Агни, Сома), атмосферные (Индра, Рудра, Ваю) и небесные (Митра, Сурья, Вишну)[17]. Боги различались также и в зависимости от их социальных функций: магико-юридическая (например, Варуна и Митра), военная (Индра), плодородие (Ашвины). Существовали также боги, олицетворявшие не природу и не исполнявшие антропоморфные функции, а абстрактные понятия и действия, например, Тваштар (создатель всех форм), Вач (Священная Речь), Шраддха (Вера), Адити (Безграничность).
Посредниками между богами и людьми выступали жрецы и поэты, первые приносили богам жертвоприношения, а вторые выражали волю богов в стихотворной форме и образах. Как прекрасно пишет в своем комментарии-послесловии к «Ригведе» Т. Я. Елизаренкова, «поэт в обществе ариев Ригведы считался носителем той имманентной мудрости, которая в моменты озарения открывается богами отдельным избранным лицам. Поэт молит богов о том, чтобы ему были дарованы эти мгновения просветления, когда перед ним раскрывается божественная истина, сокрытая от обычных людских взоров. Мудрость — это раскрывающаяся на мгновение картина. Способ ее постижения — видение. Видит поэт внутренним взором, интуицией, внезапная вспышка которой озаряет для него божественную картину истины (мифологической, ритуальной, философской)»[18].
При этом поэт создавал не свои собственные произведения, а раскрывал волю богов в те моменты, когда на него находило божественное вдохновение, и ему открывалась истина и мудрость. Его творчество сводилось именно к раскрытию
