этой заумной идеи, когда в своём фильме фактически лишил Мастера лица, тогда, возможно, призрак и не возник бы в его воображении. Всё вполне логично, поскольку нельзя отвергать желание автора предстать перед публикой, пусть в чужом обличье. Вот он и нашёл альтернативный вариант, став действующим лицом драмы, которая развернулась вокруг съёмок фильма. Тогда-то Алина ему и приглянулась — в этом Глеб отчасти виноват. И вот теперь случилось неизбежное, поскольку за всё в жизни приходится платить — и за бесчестные поступки, и за минуты легкомыслия, и, как ни странно, за будущий успех, а в этом Глеб ничуть не сомневался.
Но что сделано, то сделано, надо искать выход из этой ситуации, однако Булгаков его опередил, предложив компромиссное решение:
— Ладно, Глеб, пусть Алина останется с тобой. Но разреши мне иногда вас навещать.
— Ночью?
— Других вариантов нет. Днём я превращаюсь в некий двумерный силуэт.
— И как ты себе представляешь эту встречу? Мы с Алиной лежим в постели, оба голые… Нет, я не согласен.
— Что ж, тогда я снова обращусь за помощью к Тофане.
«Вот оно в чём дело, ему помогают персонажи "закатного романа"! Но если он использует такие методы, тогда и мне придётся идти напролом»:
— Если ты ещё раз сделаешь то же самое, фильма не будет. Я его уничтожу, не сомневайся!
Похоже, Булгаков ничего подобного не ожидал:
— Ну зачем же так? Твой фильм почти готов, все эпизоды с участием Алины уже сняты. Ты не имеешь права уничтожить всё без моего согласия!
— В твоём романе сказано, что рукописи не горят, однако о фильмах нет ни слова.
А Булгаков снова о своём:
— Отдай мне Алину, я не могу без неё!
— И я!
Так ни о чём и не договорились.
Глава 5. Происки Тофаны
Когда наутро Глеб снова приехал в клинику, у дверей палаты, где лежала Алина, он обнаружил вооружённую охрану. Врач пояснил:
— Это сделано по распоряжению главы Следственного комитета. Видимо, он тоже поклонник её таланта, поэтому и такие строгости.
«Наивные люди! — подумал Глеб. — Для госпожи Тофаны двое с автоматами не могут быть преградой». Но чтобы заставить Булгакова изменить свои намерения, Глебу предстояло найти такой вариант, который устроил бы их обоих.
Тем временем начался новый этап работы над фильмом — с утра до ночи Глеб вместе с монтажёрами пытался реализовать свой замысел, облечь его в такую форму, которая стала бы доступна для понимания и простых зрителей, и тех, для кого эталоном искусства стали фильмы Антониони, Бергмана, Феллини… Всем невозможно угодить, но Глеб и не ставил перед собой подобной цели. Вот если бы удалось получить одобрительный отзыв от Булгакова, тогда злопыхатели и завистники ему будут не страшны.
Всё бы ничего, фильм понемногу приобретал те черты, которые вполне соответствовали содержанию и скрытому смыслу «закатного романа». Но вот однажды началось то, чего Глеб опасался, но гнал от себя такую мысль, надеясь, что Булгаков на это не решится, — время от времени стал зависать компьютер, а иногда целые эпизоды куда-то пропадали, словно бы корова их слизала. К счастью, весь материал был продублирован и на флэшке, и в домашнем компьютере Глеба, однако, если так пойдёт, монтаж фильма затянется на годы.
Понятно, что без происков Тофаны тут не обошлось — если не удаётся отравить Алину, надо Глебу хоть в чём-то навредить, используя свои возможности. Тут тоже что-то вроде отравления, однако объектом воздействия «яда» стали файлы в памяти компьютера — судя по всему, «отравительница» получила доступ к современным технологиям. Но Булгаков скорее всего тут ни при чём и Тофана действует на свой страх и риск — так бывает в американских фильмах, когда киллер, получив предоплату, считает «делом чести» выполнить заказ. Но вот чего Тофана добивается? Даже если уничтожит весь фильм до последнего кадра, Глеб на уступки не пойдёт! И всё же, после долгих размышлений понял, что надо договариваться. Но прежде следует дождаться, когда Алина окончательно придёт в себя — пусть скажет своё слово, а то получается что-то вроде торга на невольничьем рынке. Неужели Булгаков этого не понимает?
Алине с каждым днём становилось лучше, но пока ещё слаба. Врач сказал, что обойдётся без последствий, но вот что странно — уже после того, как она вернулась домой, ей тоже стало кое-что мерещиться:
— Будто я хожу по сказочному саду, кругом невероятно красивые цветы, диковинные птицы сидят на ветвях деревьев. И вдруг слышу голос: «А не хотела бы остаться здесь?» Глеб, что это, галлюцинация?
«Ну вот, теперь началось и у неё! Воистину заколдованный роман — кто ни возьмётся ставить фильм по этому сюжету, то либо ничего не получается, либо видения возникают наяву…» К Владимиру Наумову среди ночи пришла давно умершая Елена Сергеевна — «воскресла» всего лишь для того, чтобы сказать, что Элему Климову не удастся снять фильм по «закатному роману». Эльдару Рязанову тоже не поезло» — тогда решение принималось на заседании Политбюро, а приговор озвучил завотделом культуры ЦК: «"Мастера" ставить не будем! Есть решение! Не будем!» Юрий Кара снимал фильм, когда уже не было ни ЦК КПСС, ни Политбюро — тем не менее, фильм надолго положили на полку. О фильме Владимира Бортко отдельный разговор, однако и у его ничего хорошего не получилось.
Казалось бы, мистика или чей-то произвол, однако на самом деле всё предельно ясно: если фильм не в полной мере соответствует замыслу Булгакова, его ожидает незавидная судьба — в бой вступают члены «шайки Воланда», на какое-то время перевоплотившиеся в партийных боссов и министров. Но с фильмом Глеба всё иначе — любовь выскочила, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и вот теперь она может погубить хороший фильм. Ну что поделаешь, если оба влюблены в Алину?
«Сказать ей или нет?» В итоге решил о появлении призрака ничего не говорить, сославшись на мнение врача — тот объяснил, что действие яда на мозг Алины может затянуться на какое-то время. Это предположение подтвердилось — как-то среди ночи Алина вскочила с кровати, подбежала к открытому окну и забралась на подоконник. Несколько мгновений она стояла, раскинув руки, и, если бы Глеб её не удержал, страшно представить, что могло произойти!
Алина пыталась вырваться из его рук, норовила укусить — Глеб никогда её такой не видел. А она умоляет:
— Я должна лететь! Меня там ждут, пусти…
Пришлось всё ей объяснить, начиная с того момента на съёмках «бала у сатаны», когда Глеб
