глазах. Если тенденция сохранится, через несколько недель корпорация покинет фондовый индекс «Inc-Tech», что произойдет впервые в новейшей истории. Недавно наша съемочная группа застала в Лондоне Максима Добронравова, одного из руководителей корпорации, но от комментариев он отказался в грубой и оскорбительной манере. Мы следим за развитием событий…»
Пресс-релиз Министерства здравоохранения, Российская Федерация
«Компания «Заслон» ни разу нас не подвела и остается нашим самым надежным партнером. Любая информация об отсутствии органов и протезов – провокация и наглая ложь, отвратительная попытка некоторых СМИ сплясать на костях жертв этого ужасного теракта.»
Телеканал «Nachrichten», Германия
«Расследование еще ведется, но похоже, что это был целенаправленный удар по корпорации. «Заслон» стремительно теряет позиции на рынке. Даже несмотря на то, что многим разработкам на сегодняшний день нет аналогов, будущее компании весьма и весьма туманно. А люди продолжают нести цветы к месту трагедии.»
Где-то в Тихом океане
Тимофей стоял на небольшой площади среди хилых одноэтажных домиков из песка и редкого камня, не в силах пошевелиться. Прямо на него, вдали, съедая облаченные в стекло небоскребы, стеной шла песчаная буря. Хотелось бежать, но ноги тонули в зыбучих песках. Вдруг перед ним, метрах в тридцати, появилась девочка. Она шла ему навстречу. Ее голубое платье болталось лохмотьями.
– Беги! – закричал он ей, но не издал ни звука – слова и не думали срываться с губ.
Рокот бури нарастал, дома исчезали в песке, а девочка все шла к нему навстречу.
И вдруг все стихло за секунду.
На песчаной стене появились очертания знакомого лица. Его глаза пылали адскими огнями. Лишь спустя мгновение Тимофей понял, что это были вовсе не огни, а летящие в него ракеты.
– Беги! – тщетно беззвучно кричал он.
Девочка его не слышала. Ракеты достигли цели и все вокруг заполонил огонь.
Он проснулся в холодном поту. Металлическая рука жужжала и дергалась, не желая слушаться хозяина. Тимофей не без труда поднял ее вверх и с силой обрушил на кровать. Ночь вздрогнула от треска досок. Рука обвисла мертвым грузом. Тимофей с трудом встал с кровати и открыл окно. Прохладный бриз океана защекотал вспотевшее тело. Сердце колотилось.
Аня стояла возле двери, ведущей к пляжу, прижимая к груди одеяло и будто пытаясь вжаться в стену.
– Африка? – спросила она.
Тимофей сдавленно кивнул. Он прикоснулся к сканеру отпечатка, спрятанному на протезе между мизинцем и безымянным пальцем. Под металлом пробежали фиолетовые огоньки, устройство перезагрузилось, и Тимофей снова смог спокойно двигать правой рукой.
Он тяжело вздохнул. Налил стакан воды и выпил залпом.
– Она меня не отпустит.
Девушка коснулась его плеча.
– Все хорошо, Тим… Все хорошо…
– Там, в Германии, я будто бы видел ее снова. Наяву.
Анна усмехнулась.
– Что смешного?
– Да ничего. Но мне как-то немного больно оттого, что девушка, перевернувшая твою жизнь – это не я.
– Хе, – Тимофей грустно улыбнулся и покачал головой. – Ты не меняешься. И, между прочим, ты тоже перевернула мою жизнь.
– Ага. Вот врешь ты все, Тим, – кивнула она.
Тимофей сел на кровать, и она отозвалась жалобным скрипом. За ним последовали трели уведомлений, идущие от планшета. Мужчина наспех пролистал сообщения.
– Твой загадочный проект «М»? – спросила Анна.
Он улыбнулся:
– Да. Все готово. Инженерная служба докладывает, что воду откачают за несколько дней, укрепят грунт и стены, и начнут работу.
– Не понимаю до конца что ты там задумал, и, наверное, не хочу, но Добронравова не щади, – отрезала Анна металлическим голосом и растворилась в воздухе.
Тимофей не успел ответить.
Видеоконференция акционеров корпорации «Заслон»
– Объясните мне, как это вообще возможно? – спросил по видеосвязи один из акционеров. – Как так – триста трупов, и ни одна семья не обратилась за компенсацией?
– Какая к чертям разница?! – раздраженно бросил Добронравов в экран, с которого на него смотрели коллеги. – Мы потеряли завод, а с ним и чистую прибыль двести пятьдесят лярдов!
– Этот завод был произведением инженерного искусства, – начал немецкий миллиардер, строящий из себя мецената. – Автоматические двери, сигнализации, системы пожаротушения, несколько степеней защиты от всего, что только вообразить можно. Это спасло почти весь персонал завода. Кроме тех, кто находился в помещениях вредного производства и металлургии. Как раз на эти залы пришелся второй взрыв и там же были все жертвы. Там… – мужчина осекся.
– Ну?! – надавил Добронравов.
– Там трудились заключенные, которых нам любезно предоставило правительство ФРГ. Воры, насильники, убийцы, в основном – рецидивисты.
Акционеры, услышав это, несколько раз изменились в лицах.
– Вот и прекрасно, – сказал Максим несколько спокойнее. – Их оплакивать мы точно не будем.
– Благодаря местным законам, – продолжал немец, – трудоустройство преступников сильно сократило нам налогообложение. Естественно, были приняты необходимые меры безопасности…
– Или не приняты, раз от них всех разом так легко избавились! Удивительно, как никто до сих пор «спасибо» не сказал, – ляпнула англичанка, которую остальные акционеры между собой, в кулуарах, величали не иначе как «политическая проститутка».
– Интерпол не афиширует эту информацию до конца расследования. По одной из версий, преступники и были целью нападавших. Радикальные миротворцы или что-то вроде того.
– И в итоге пострадали все мы! – подытожил Добронравов. – Наши акции упали ниже долбаного плинтуса. Их вообще покупают?!
– Да, вот как раз об этом, – снова заговорил немец.
– Что?
– Я лично продал всю свою долю одному приятному джентльмену, Вы скоро с ним познакомитесь. Завтра состоится передача, поэтому это последняя моя с Вами встреча, дорогие коллеги, в текущем статусе. Рад был со всеми Вами сотрудничать и буду искренне рад поработать снова, но времена изменились. Я принял решение сменить курс.
Он отключился от совещания.
– Могу сказать то же самое, – отозвалась англичанка. – Передача моего пакета акций намечена на эту пятницу. Я благодарна корпорации «Заслон» за свою печень, было комфортно работать, но пора двигаться дальше, и, к глубокому сожалению, порознь, – отключилась и она.
– Блеск, – процедил Максим Добронравов сквозь зубы. – Кто-нибудь еще желает высказаться? Давайте, не стесняйтесь!
– Думаю, Вы, Максим, и сами задумывались над тем, чтобы уйти из компании, – заговорил коллега из Красноярска. – Я тоже задумался. Но продал не все, лишь уменьшил свою долю до шести процентов. Какой у нас выбор? Теперь нужно вернуть прибыльность и построить новый завод. А я лично в этих делах не силен. Сейчас как воздух нужны новые инвестиции, а тех, кто готов поднять компанию из руин, на планете не так уж и много. Имеет смысл…
– Да к чертям, – отрезал Добронравов. Он не спал уже трое суток, а
