— О, я уверена, любые одеяла, и особенно детская одежда. Вы знаете, у бедных всегда так много детей… Больше, чем у тех из нас, которые живут в более комфортных условиях.
— Естественно, — подал голос викарий, чье массивное лицо располагалось на широких плечах, как у гранитного монумента. — Потому что они не знают меры и рожают больше детей, чем могут содержать, из-за чего и бедствуют. Они накладывают на нас обязанность заботиться об обеспечении их нужд. Я полагаю, все это происходит из-за их терпеливости в несчастье, из-за нашей христианской благотворительности и добродетели.
Шарлотта не стала отвечать на это. Она допила чай и встала:
— Спасибо за чай. Я согрелась и освежилась. Должна вернуться домой до вечера, пока не начало холодать. Я передам маме, что варежки вам понравились. Она будет очень рада, что мы можем сделать и другие вещи для бедных. Одежду для детишек, например… Я начну завтра. Мы все сделаем очень хорошо.
Миссис Преббл проводила ее до двери. В холле она взяла девушку за руку:
— Дорогая Шарлотта, не осуждайте моего мужа. Он желает нам блага и не хотел говорить так резко. Я уверена, что он так же, как и любой из нас, расстроен из-за произошедшей трагедии.
— Конечно, я понимаю.
Шарлотта расслабилась, ничего, однако, не понимая. Она не могла хорошо думать о викарии, но ей было жаль Марту. Девушка не представляла себе, как можно жить с таким человеком. Хотя, возможно, он не сильно отличался от других мужчин, которые сурово осуждали сестер Мэдисон. По правде говоря, девицы были довольно скучными. Но не греховны… просто глупы.
Марта засмеялась:
— Вы очень добры, моя дорогая. Я знала, что вы поймете. — Стоя на крыльце, она наблюдала за тем, как Шарлотта уходит.
Два дня спустя они все сидели в одной из комнат и шили детскую одежду, которую заказала миссис Преббл. В это время Эдвард, как обычно, вернулся домой.
Они слышали, как закрылась входная дверь. Послышались неразборчивые голоса, когда Мэддок взял пальто и шляпу, но какое-то время спустя в комнате у двери вместо Эдварда показался Мэддок.
— Мадам… — Он посмотрел на Кэролайн, его лицо горело.
— Да? — удивилась та, еще не предполагая ничего плохого. — В чем дело? Это был не мистер Эллисон?
— Да, мадам. Не будете ли вы так любезны выйти в холл?
Теперь Шарлотта, Эмили и Сара — все уставились на него. Кэролайн встала:
— Конечно.
Как только она вышла, девушки дружно переглянулись.
— Что случилось? — возбужденно спросила Эмили. — Думаете, папа пришел с кем-то? Кто бы это мог быть?.. Возможно, богатый мужчина из города?
— Тогда почему он не входит? — спросила Шарлотта.
Сара нахмурилась и смотрела на потолок в раздражении:
— Ну, Шарлотта, он хочет вначале посоветоваться с мамой, представить его… Может быть, он считает, что мы не должны встречаться с ним. А может быть, это кто-то в беде… кто-то, кому нужна помощь.
— Как скучно, — вздохнула Эмили. — Ты думаешь, это какой-нибудь нищий, в стесненных обстоятельствах?
— Я не знаю. Папа, может быть, оставит Мэддока позаботиться о нем, но, естественно, он должен сказать маме об этом.
Эмили встала и пошла к двери.
— Эмили! Ты не должна подслушивать.
Та прижала палец к губам, засмеялась и спросила:
— А ты не хочешь узнать?
Шарлотта вскочила на ноги, подошла к Эмили и прижалась к ней.
— Конечно же, хочу. Открой немножко дверь. Маленькую щелочку.
Эмили уже сделала это. Они сгрудились около щелки, и через мгновение Шарлотта почувствовала прямо за собой теплое дыхание Сары; ее вечернее платье из тафты чуть шуршало.
— Эдвард, ты должен уничтожить газеты, — говорит Кэролайн. — Скажешь, что потерял их.
— Мы не знаем, будет ли это в газетах.
— Конечно, будет! — Кэролайн была сердитой и расстроенной. Ее голос дрожал. — И ты знаешь, что…
Шарлотта затаила дыхание. Мама готова предать ее.
— …что газета может быть оставлена там, где одна из девочек может увидеть ее, — продолжала Кэролайн. — И слугам я тоже не позволю ее читать. Бедная миссис Данфи иногда пользуется газетой, чтобы завернуть кухонные остатки, а Лили употребляет их для чистки.
— Да, — согласился Эдвард. — Да, моя дорогая, ты права. Я прочитаю газету и уничтожу ее перед тем, как вернусь домой. Было бы еще хорошо, если бы мы могли сделать так, чтобы мама не услышала об этом. Это предохранит ее от ненужных переживаний.
Кэролайн согласилась, хотя и без уверенности, что это выполнимо.
Шарлотта тихо засмеялась, уткнувшись лицом в спину Эмили. Лично она была уверена, что бабушка была упрямее, чем турецкие солдаты в Крыму, о которых та всегда упоминала. Очевидно, Кэролайн думала так же. Но что же все-таки случилось? От любопытства Шарлотта вся кипела.
— Была ли бедная девушка… — Кэролайн сглотнула комок в горле. Они слышали это, даже стоя за дверью. — …Задушена, как Хлоя Абернази?
— Едва ли как Хлоя Абернази, — поправил Эдвард, но его голос тоже дрожал, как будто бы реальность только что застала его врасплох. — Хлоя была респектабельной девушкой. Эта же служанка Хилтонов… ну… кажется, не принято говорить плохо о мертвых, особенно убитых таким ужасным способом, но она была особой сомнительной репутации. Для приличной девушки она имела слишком много ухажеров. Я смею сказать, что именно это и привело ее к такой ужасной смерти.
— Эдвард, ты говорил, что ее нашли на улице?
— Да, на Кейтер-стрит, меньше чем за полмили от дома викария.
— Разве Хилтоны живут не на улице Расмор? Которая начинается от Кейтер-стрит в ее дальнем конце? Я полагаю, она вышла встретить кого-то, и это… это случилось.
— Тише, моя дорогая. Это ужасно, грязно… Давай больше не будем говорить об этом. Нам лучше пойти в комнату, а то дети начнут удивляться, почему нас нет. Я надеюсь, соседи не станут обсуждать это событие. Полагаю также, у Доминика будет достаточно здравого смысла промолчать… по крайней мере, о самых грязных, зверских сторонах преступления.
— Ты ведь случайно узнал об этом — только потому, что находился на Кейтер-стрит в то же время, когда там работали полицейские. Иначе в темноте ты бы ничего не увидел.
— Я должен предупредить его, чтобы он не болтал. Мы же не хотим, чтобы девочки расстроились. И служанки тоже. Но я хотел бы переговорить с Мэддоком. Пусть он проследит, чтобы ни Дора, ни Лили не ходили одни, пока этот бандит не будет пойман. — Раздался звук шагов — папа пошел к двери в комнату.
Шарлотта почувствовала, как локоть Эмили вонзился ей под ребра, и девушки бросились на свои места. Они сидели довольно неловко, с плохо расправленными юбками, когда дверь открылась.
