вышел наружу. Прямо во двор.
От страха я завопила. Мало ли, кто тут ходит: воины или слуги. Но на заднем дворе, к моему облегчению, никого не оказалось. Князь прошагал по деревянному помосту, что огибал баню. И мы полетели…
… в круглый источник, который я не заметила, когда шла сюда.
Вода оказалась холоднючей. Но выяснилось, глубина тут всего метра полтора. Я вынырнула и скрестила руки на груди. Все тело щипало иголками от контраста температур, сорочка облепила и вообще не грела. Волосы прилипли к лицу. Дикое ощущение, хотя и не сказать, что неприятное. Я делала так и раньше, но тут меня вообще не спрашивали.
– Гад! Холодно ведь! – процедила я, с возмущением глядя на мужчину.
Казалось, Альгерд должен был обидеться на такое обращение. Но он удивлял с каждой минутой все сильнее.
Он ушел под воду и вынырнул около меня, загородив солнце своими широкими плечами, покрытыми татуировками.
– Твой крылатый гад, как ты верно подметила, – прорычал он, обнимая меня горячими руками.
Меня затрясло – то ли от гнева, то ли от холода, то ли от близости к мужчине. Так и хотелось прижаться к нему, чтобы согреться.
По его коже пробежался подозрительный блеск, но быстро пропал. И я только захлопала мокрыми ресницами. Что это вообще было? Наверное, луч солнца так попал на его плечи, а мне уж померещилось разное.
– Как с тобой можно разговаривать? – простучала я зубами.
– Можно и не разговаривать.
Он склонился и поймал мои губы своими. Я и возразить не успела.
Губы оказались мягкими и безумно вкусными. И хоть страх так и не отступил, я почему-то отвечала на поцелуй. Ловила движения, рваное дыхание. Прижималась к твердой груди и трогала длинные локоны, пока Альгерд выводил замысловатые узоры на моей спине кончиками пальцев.
Это походило на безумие в высшей степени. Я ведь только что была готова бежать от него куда глаза глядят, а сейчас ощущала притяжение, которое буквально витало между нами. Почему-то показалось, что у мужчины чуть удлиненные клыки. Но это вполне вязалось с его звериным образом.
– Я больше не выдержу! – выдохнул он, неожиданно прервавшись.
Слова мгновенно отрезвили. Я оттолкнула Альгерда, перебираясь на другой край водоема. После ощущения его горячего тела меня стало колотить еще сильнее. Зуб на зуб не попадал.
Я пыталась согреться, терла плечи руками, но особо не помогало. Без воды становилось еще холоднее.
– Принеси полотенце… или что тут имеется, – процедила я.
Княже окинул меня внимательным взглядом, чуть нахмурился. Ловко подтянулся на руках и выпрыгнул из природной чаши, после чего скрылся в бане. Я же продолжала стоять и дрожать.
– Держи! – вернулся он через минуту, протянув мне отрез ткани.
– Положи на край! И сам отвернись! – добавила, чтобы не расслаблялся.
Он демонстративно скрестил руки и повернулся к дому. А я быстренько вылезла и схватила предложенное, закутавшись с ног до головы. Но трясло все равно. И виной тому вовсе не холод, а неожиданный поцелуй, который пробудил во мне удивительные чувства.
Даже не помню, как переодевалась. Из меня так и плескалось возмущение, перемешанное со стыдом.
Что творю вообще? Стоило требовать, чтобы меня отпустили или рассказали правду, а я парюсь в бане с мужиком, с которым знакома несколько часов. А потом еще целуюсь посреди двора в какой-то копанке.
А вдруг кто-то видел? От этой мысли меня аж встряхнуло.
Когда вышла, Альгерда и след простыл. Хотя его вещи оставались внутри. Так и ушел? Да все равно. Мне на него плевать!
Когда пришла в светлицу, увидела на кровати свежую сорочку, а на скамье новое платье, красное, с расшитым золотыми нитями кушаком.
Рядом стояли кожаные ботиночки, лежала длинная рубашка и нижняя юбка. А еще белье – треугольники ткани на шнурках. Похожие были на мне перед тем. Сдается мне, бабы такое точно не носили в древние времена. Да и «ванна» в бане обычно не предусмотрена.
Было в этом что-то подозрительное, но что именно – я никак не могла докумекать, докрутить в голове.
Но одеваться я пока не хотела. После бани глаза так и слипались, я надела сорочку и прилегла на постель, на время забывшись спасительным сном. Кажется, кто-то открывал дверь, потом закрыл. Почему-то подумалось, это князь зашел взглянуть, чем я занимаюсь.
Когда открыла глаза, снаружи стемнело. Но спать больше не хотелось. Кто-то заботливо зажег в моей комнате масляную лампу, а еще укрыл меня овечьим одеялом.
Я выползла из кровати, принявшись одеваться. Нашла у дверей ночную вазу, которая оказалась весьма кстати.
Натянула платье – уж как получилось в этих потемках – и осторожно выглянула наружу.
– Эй, есть тут кто-нибудь?
Меня услышали. Буквально через минуту примчалась Купава, а с ней совершенно новая девушка.
– Милостивый государь велел привести тебя к нему, когда поднимешься.
– А сам он где?
– В своих покоях. Это приказание, я не могу его не исполнить, – склонила голову горничная.
– Что ж, веди, – решительно кивнула я.
– Нужно привести тебя в порядок. Негоже в таком виде к князю-то идти.
– Ладно, давай, – согласилась я.
Купава подлила масла в лампу, что-то подкрутила, и та загорелась ярче, хоть и коптила. К счастью, весь дым уходил в приоткрытое окно.
Я присела на стул, и девицы взялись меня расчесывать костяным гребнем. Хотели заплести, но я отказалась. Поправили платье и даже ботинки завязали сами.
Все включено, черт побери! Полный сервис. Я прямо почувствовала себя… ну, если не княжной, то уж очень важной особой. Но где-то крылся грандиозный подвох, мне предстояло его узнать. Я уже выяснила имя второй прислужницы, поэтому обратилась к ней:
– Стася, а я тут… давно живу?
– Со жнивеня. Княже тебя привез апасля военного похода на вештанов.
Я напряглась, вспоминая, какой это месяц года. Выходит, с августа.
– А сейчас какой месяц?
– Зернич. А перед тем был вересень.
Значит, два месяца. Хм…
– А балею в бане тоже для меня поставили?
– Так ты ж сама недавно приказала! Нужно убрать?
– Нет-нет, просто слегка запамятовала. Пусть стоит, – хмыкнула я, хоть что-то для себя прояснив.
Заметив, что девушка закончила прическу, я решительно поднялась.
Кажется, этому Герду Тумановичу предстоит ответить на множество вопросов! Потому что иначе не отстану!
Мы двинулись по коридору, прошли в другую часть замка и остановились перед незнакомой комнатой. Я вошла, разглядывая интерьер и пытаясь собраться с мыслями.
Опочивальня походила на зал. В каменном камине мирно потрескивали дрова. Огонь и давал освещение, потому что больше ничего тут не горело. Никаких ламп и прочего.
Отблески пламени
