class="p1">Меня удивило, что не светится ни одно окно. Не было и людей во дворах — ни взрослых, ни детей. Не виднелось никакой домашней живности, не лаяли собаки, не мычали коровы.
Я вдруг поймал себя на мысли, что к деревне не ведет ни одной тропинки.
Тем не менее, когда я толкнул ближайшую калитку, она легко подалась.
— Люди! Есть кто живой?! — громко позвал я.
Ответом мне было молчание.
А чернота на небе почти уже доползла до западного края. Последние минуты перехода к ночи здесь бывают особенно яркими, когда солнце будто вспыхивает, бросая на землю свои прощальные лучи.
В свете этих лучей я разглядел, что окна домов переднего ряда заколочены. Двери сараев тоже были забиты досками крест-накрест.
Вот оно что! Деревня заброшена…
Придется ночевать в душной кабине, отбиваясь от вездесущей мошкары…
И тут я увидел свет в окне!
В самом дальнем доме, за стеклом, не то чтобы зажегся, а словно заметался по комнате некий источник света. Будто кто-то бегал взад-вперед, вращая над головой горевшую лампу.
Это наводило, знаете, на какую мысль?
Как если бы мне подавали сигналы!
Что мне оставалось?
Я зашагал туда, где за окном по-прежнему метался таинственный, зазывный свет.
Совсем коротенькая сельская улочка привела меня к калитке.
Та была открыта, как и входная дверь на крыльце.
Подсвечивая себе фонариком, я миновал темные сени, затем коротко постучал во внутреннюю дверь и, не дождавшись ответа, резко распахнул ее.
По просторной комнате летал гигантский светлячок, величиной с кулак.
Он-то и излучал свет, сравнимый своей мощностью с 40-ваттной лампочкой.
В его пляшущих лучах я разглядел интерьер деревенского помещения, тоже, несомненно, необитаемого.
Русская печь с открытым жерлом, кочерга возле нее, простой, грубой работы стол, такие же табуретки, сундук — пустой, с открытой крышкой, широкая лежанка с прислоненным к ней водительским сидением… Более в комнате не было ничего — ни одежды, ни посуды, ни какой-либо хозяйственной утвари. Стены были голыми — ни икон, ни фотографий, ни журнальных вырезок…
Но вот что удивительно: вокруг не виднелось ни пылинки, как будто полчаса назад здесь провели генеральную уборку.
Впрочем, вся эта картина находилась перед моими глазами какой-то миг.
В следующую секунду светлячок исчез.
Нет, он не погас, а именно исчез из комнаты, хотя я мог бы поклясться, что мимо меня он не пролетал.
Я включил фонарик.
После исчезновения светлячка в обстановке комнаты ничего не изменилось.
Что ж, я остался без ужина, зато получил ночлег. Откровенно говоря, сегодняшний бестолковый день измотал меня вконец, и мои глаза, несмотря на диковинные происшествия последних минут, уже начинали слипаться.
Обнаруженное шоферское сидение я приспособил вместо подушки. А без одеяла в эту летнюю пору вполне можно было обойтись. Затем я подпер дверь кочергой. Всё же в этих местах по ночам выходят на охоту и медведи, и рыси, и волки.
Вытянувшись на деревянном ложе, я какое-то время вслушивался в окружавшую меня абсолютную тишину.
В этих местах, среди сопок с их особой акустикой, звук автомобильного мотора слышен за десятки километров.
Но я, как ни напрягал слух, не мог различить ни одного такта.
Темнота в комнате тоже была абсолютной.
Я поднес руку к кончику собственного носа, но так и не увидел ее.
Ну и ладно!
Я закрыл глаза, ощущая, что через минуту-другую погружусь в крепкий и здоровый сон.
Но в тот самый момент, когда сознание уже готово было отключиться, снова вспыхнул свет.
Нет, это не светлячок вернулся.
Вокруг меня лился полноценный дневной свет, какой бывает в ясный солнечный день.
Сам же я находился не в деревенском доме, а, не иначе, как на борту космического корабля.
Прямо передо мной мерцал гигантский экран, где вырисовывалась картина ночного неба, с чужими, какими-то фантастическими звездами, светилами и кометами.
Я видел также пульт управления, приборы неизвестного назначения, разноцветные глазки индикаторов…
Но сам я не мог не то чтобы приподняться — даже пальцем пошевелить!
Одновременно мне представлялось, что за мной наблюдают два существа, которых сам я видеть не мог.
В следующий миг мягкий, очевидно, женский голос произнес:
«Не беспокойтесь, пожалуйста, Николай! Вам не причинят никакого вреда!»
Ого! Они знали моё имя!
Продолжил мужской голос:
«Мы предлагаем вам, Николай, стать добровольным участником эксперимента по изучению ресурсов человеческого мозга. Эксперимент этот еще более безопасен, чем взятие на анализ крови из пальца, практикуемое вашими медицинскими учреждениями. Прежде мы изучали мозг спящих людей, не ставя их об этом в известность. Но теперь мы начинаем серию исследований бодрствующего мозга, и тут требуется согласие пациента. Мы выбрали именно вашу кандидатуру, по той причине, то вы отличаетесь весьма устойчивой психикой. Вы вправе отказаться. Отказ не грозит вам никакими санкциями с нашей стороны».
«Готов даже пострадать ради науки и контактов с братьями по разуму», — храбрясь, выпалил я.
«Согласие получено», — констатировал женский голос.
«Вот только боюсь вас подвести, поскольку меня неудержимо тянет в сон», — честно признался я.
«В течение ближайшего часа вы не уснете, это мы вам гарантируем, — ответил мужской голос. — Должен, однако, предупредить, что эксперимент будет проводиться в условиях абсолютной темноты и тишины».
И точно, в следующий миг я очутился словно бы в полном вакууме, одновременно ощутив небывалый прилив сил.
Я чувствовал в себе такую мощь, что если бы, к примеру, пришлось менять колесо, то я обошелся бы без домкрата, легко приподнял бы одной рукой свою колымагу, пусть даже груженую под завязку.
Затем я просто лежал и мечтал о том, как было бы здорово, если бы это ощущение небывалой силы никогда не покидало меня.
Но ведь они мне его не оставят, вот беда…
Когда я открыл глаза, уже брезжило раннее забайкальское утро.
Солнце стояло высоко над сопками.
Я находился в кабине своего грузовика, а сам грузовик стоял на обочине дороги, в том самом месте, где вечером я «поймал» скатом борону.
Где-то далеко-далеко слышалась пальба автомобильных моторов.
Ага, значит, водители уже выехали на трассу, помощь близка.
Поёживаясь от утренней прохлады, я выбрался на дорогу.
Что за чудеса! Переднее правое колесо было целёхонько, никаких проколов!
Так-так-так…
Быть может, этим колесом пришельцы отблагодарили меня за участие в эксперименте?
Спасибо, конечно, но уж лучше оставили бы мне ощущение той нечеловеческой силы, которое сами вдохнули в меня, увы, только на время.
Накинув легкую куртку, я направился к дальнему деревенскому дому.
Калитка была прикручена к столбику целым мотком толстой проволоки, такой заржавленной, что и руки после нее не отмоешь.
