Закрыв крышку витрины, метнулась к двери…
Но в эту секунду дверная ручка начала поворачиваться.
Хозяин кабинета вернулся.
Лола метнулась за плотную золотистую занавеску и спряталасьв глубоком оконном проеме.
Дверь кабинета открылась, и вошел Костоломов. Он быстрымшагом подошел к витрине, взглянул на нее. Видимо, после разговора спотенциальным покупателем в его душе осталось какое-то смутное беспокойство.
Убедившись, что камея на месте, Костоломов прошел кписьменному столу, выдвинул из-под столешницы электронную панель и пробежал поней пальцами, набирая по памяти код включения сигнализации. Послышалось ровноенегромкое гудение, и вокруг витрины с камеей вспыхнула густая сетка едвавидимых бледно-зеленоватых лучей.
Облегченно вздохнув, Костоломов задвинул на местоэлектронную панель и вышел из кабинета. При этом свет в кабинете погас.
Дверной замок громко щелкнул, и около двери тоже вспыхнуласетка лазерных лучей, отчетливо видимая в наступившей темноте.
Лола выглянула из-за занавески.
Камея была у нее, но собственное ее положение — хуже некуда.Она оказалась в клетке и не знала, как выбраться на свободу.
— Ох уж этот Ленька, — пробормотала онараздраженно. — Всегда мне достается самая трудная работа…
Она быстро осмотрела темный кабинет.
Выход через дверь был закрыт лазерным щитом. Такой желазерный щит закрывал доступ к витрине. Но это было не все: перед оконнойнишей, в которой пряталась Лола, тоже бледно светилась сетка зеленоватых лучей.
Но это значит, что она не может выйти даже из оконногопроема! Ей придется торчать в этой тесной нише до тех пор, пока не вернетсяхозяин кабинета и обнаружит ее!
Да, но с другой стороны.., если лазерный щит закрывает выходиз оконного проема, может быть, можно попробовать выбраться в окно?
Лола вскочила на подоконник и осторожно приоткрыла форточку.Она сжалась, ожидая, что сейчас раздастся оглушительный трезвон сигнализации икабинет наполнится охранниками…
Но ничего не произошло. Единственное, что случилось, —в открытую форточку задул ледяной воздух декабря.
Лола поежилась от холода, но облегченно вздохнула. Тот, ктопроектировал сигнализацию, настолько понадеялся на лазерные сетки, что посчитализлишним ставить обычные датчики открывания окон.
Лола выбралась в открытую форточку, встала на карниз и медленнодвинулась по нему в сторону от окна кабинета. В открытом вечернем платье былоужасно холодно, ноги скользили по обледенелому карнизу. Девушка закусила губу ине смотрела вниз, чтобы не думать, что случится, если она не удержитравновесие.
Левая нога соскользнула, и она едва не сорвалась, с трудомудержавшись за каменный выступ стены, едва не ободрав об него ухоженные ногти.
«Еще не хватало туфельку потерять! — в панике подумалаЛола. — Как я тогда среди гостей появлюсь…»
Ледяной ветер пронизывал ее до мозга костей. Она двигаласьсантиметр за сантиметром, не думая ни о чем, кроме того, чтобы не сорваться сузкого предательского карниза.
Шажок за шажком, сантиметр за сантиметром.., она ужебезнадежно удалилась от окна кабинета, и все ближе становилось следующее окно.К счастью, из-за него не выбивался свет. Можно было надеяться, что за этимокном находится пустое и неохраняемое помещение.
Лола сделала еще несколько крошечных шагов по обледенеломукарнизу и наконец подошла вплотную к следующему окну. Плечи и спина, прикрытыетонкой тканью, совершенно окоченели.
«А Ленька сейчас небось спокойно пьет шампанское! — свозмущением подумала Лола. — Впрочем, я предпочла бы любому шампанскомучашку горячего чая и шерстяной плед, а еще лучше — горячую ванну!»
Она осторожно открыла свою крошечную бисерную сумочку, скоторой не расставалась ни на минуту. Если бы кто-нибудь случайно увиделсодержимое этой сумочки, он был бы несказанно удивлен. Вместо обычных дамскихмелочей, вроде тональной пудры и губной помады, здесь лежали крошечнаяуниверсальная отмычка, пилка — не для ногтей, а для металлических решеток,однозарядный пистолет, с виду неотличимый от шариковой ручки, и еще кое-какиестоль же полезные вещи. Лола вытащила из сумочки крошечный стеклорез, очертилаим по стеклу ровный круг, прижала к нему вакуумную присоску и дернула за нее.
Это усилие едва не стало для девушки роковым: она потеряларавновесие и чуть не сорвалась с карниза. Вцепившись левой рукой в оконнуюраму, так что костяшки пальцев побелели от напряжения, Лола едва удержалась насамом краю обледенелого выступа.
Переведя дыхание, она просунула руку в прорезанное в стеклеотверстие и открыла оконную задвижку. С трудом удерживая равновесие, Лолапроскользнула в темную комнату и замерла на подоконнике, прислушиваясь.
В первый момент ее охватило бурное ликование. Она больше небалансировала на узком и скользком карнизе, каждую секунду рискуя свалиться снего на каменные плиты двора! Спину, едва прикрытую тонкой тканью, больше нережут ледяные порывы декабрьского ветра! Больше не нужно впиваться ногтями вкаменные выступы, чтобы удержать равновесие!
Но в следующую секунду Лола услышала звук, от которого кровьзастыла у нее в жилах. Впрочем, наверное, это случилось несколько раньше, кровьзастыла в ее жилах еще на карнизе от нестерпимого декабрьского холода, а сейчасей просто стало очень страшно.
Потому что совсем рядом с ней раздалось негромкое угрожающеерычание. И два зеленых глаза светились в темноте у самых ее ног.
Лола прижалась окоченевшей спиной к окну и прошептала:
— Мама!
Это не принесло ей никакого облегчения.
Ужасное рычание не смолкло, и горящие глаза никуда неподевались. Зато собственные Лолины глаза немного привыкли к темноте, и онаразглядела того, кто угрожающе рычал на нее и сверкал глазами.
Это было не привидение, не инопланетный монстр из фильмаужасов, это была всего лишь огромная собака, здоровенный откормленныйротвейлер. Но от этого Лоле нисколько не стало легче. Ротвейлер был злобный,очень страшный, и, судя по выражению его плотоядно оскаленной морды, онсобирался именно сейчас плотно поужинать.
Причем Лола вполне устраивала его в качестве закуски,основного блюда и десерта.
В этот момент Лола искренне пожалела, что не осталасьснаружи, за окном, на узком и скользком карнизе. Там было так чудесно, такспокойно.., ну подумаешь — ледяной ветер, пронизывающий холод и риск сорватьсявниз, на каменные плиты! Но зато никаких собак!
— Собачка, хорошая собачка! — забормотала Лоласамым заискивающим голосом, на который была способна. — Умная собачка,красивая собачка, просто замечательная! И очень хорошо воспитанная! Чтоб тебяразорвало, мерзкая зверюга! — добавила она таким же ласковым, приветливымтоном, но ротвейлер оскалился и зарычал еще страшнее, должно быть, он понималне только интонацию, но и действительный смысл Лолиных слов.
