сердце свободно.
– Ишь, какие слова повыучили?! – усмехнулась Дуня. – Сердце её свободно. Не век же ему свободным оставаться.
Она подошла к Лизе и встала за спиной, любуясь её густыми, струящимися вдоль спины волосами. Затем неожиданно запустила обе руки в Лизины волосы и провела руками вниз, пропуская пряди волос между своих пальцев, как будто гребнем расчесала.
– Ох, и красивая ты, Лизка, – сказала Дуня, глядя в зеркало Лизе в глаза. – Красивая. И непокорная.
Что-то недоброе прозвучало в этих словах. И не понравилось Лизе что-то, промелькнувшее во взгляде этой женщины. Не понравилось, и даже напугало. Лиза опустила глаза и в этот момент почувствовала слабое покалывание у виска, как будто несколько тонких иголочек впились в кожу. Так бывает, когда вырываешь волосинку.
Лиза встала, высвободила свои волосы из посторонних рук, пригладила их и заплела в одну не тугую косу. Потом смело посмотрела Дуне в лицо и с улыбкой сказала:
– Не вашему Гришке меня укрощать.
– Поживём – увидим, – спокойно ответила Дуня.
Они с Нюрой уже засобирались домой.
– Поздно уже. Пойдём мы. Доброй ночи, соседи.
– И вам доброй ночи.
Лиза помогла матери убрать со стола посуду.
– Эта женщина недобрая, – сказала она матери. – Зачем вы с ней дружите?
– Да я не то чтобы дружу, – ответила Поля, – просто по-соседски. И жаль мне её, твой отец всегда с ней так неприветлив.
– Ну и правильно, – резко сказала Лиза, – просто папа видит, какая она на самом деле.
– Лиза, не надо так грубо о людях. К тому же, тётя Дуня тебе в матери годится, – прервала Поля свою дочь.
– Не дай бог мне её в матери, – пробурчала Лиза. – И в свекрови тоже.
На следующий день Лиза проснулась бледная, не отдохнувшая, с головной болью. Весь день она не могла встать с постели, бредила, её знобило, а к вечеру стошнило, и лихорадка отступила – Лиза смогла, наконец, уснуть спокойным глубоким сном.
Мать беспокоилась. Никто не знал, что это было. Лихорадка, как наступила, так же внезапно и отпустила.
Что-то произошло в ту ночь, – словно пелена застелила глаза, и голова так и не прояснилась. Только с той ночи в память Лизе врезался образ Григория, и никак не могла она отделаться от него. Наоборот, всё больше, всё чаще стала думать она о Грише. Ругала себя за эти мысли, гнала их от себя прочь, но ничего не могла с собой поделать – всё возвращалось вновь.
Однажды она не выдержала и поделилась с подругой:
– Послушай, Нюра, это очень важно. Я не знаю, что происходит, но я постоянно думаю о Грише.
Нюра всплеснула руками от радости и бросилась подруге на шею.
– Наконец-то, – радовалась она. – Теперь вы с Гришей…
– Нюра, подожди, – пыталась утихомирить её Лиза. – Я ещё ничего не собираюсь делать. Я просто…
– Ты просто влюбилась, да? – глаза Нюры светились детской радостью.
– Да не знаю я, – в задумчивости произнесла Лиза. – Не могу сказать, что полюбила. Когда бы я успела? Да и не могло оно всё так вдруг поменяться. Но вот только я целыми днями о нём и думаю.
– Ой, как это здорово! – Нюра снова обняла подругу. – Гриша будет счастлив.
– Подожди. Не говори ему ничего. Не надо.
Нюра слегка расстроилась. Ей хотелось первой сообщить брату такую радостную для него новость. Но она пообещала подруге, что ничего никому не скажет.
Вскоре Гриша сам позвал Лизу погулять, и она тайком от отца стала бегать к нему на свидания.
2.
Наступила весна, и Григорий прислал в дом Пахоменко сватов. Сватовство закончилось скандалом – Павел в ярости прогнал гостей из дома и сказал Лизе, что не даст своего благословения на этот союз. Мало того, если Лиза ослушается его и всё же выйдет замуж за Гришку, то он не даст ей ни гроша приданого.
Лиза была не менее упряма, чем отец – характер она унаследовала именно от него, – поэтому в конце весны, когда закончили посевные работы, Лиза Пахоменко и Григорий Суботин сыграли свадьбу. Павел не пришел на эту свадьбу, и сдержал слово – не отдал Лизе полагающуюся ей часть приданого, так что Лиза, будучи уже Суботиной, пришла в дом к мужу, в чём была.
Мать Григория, Дуня, обозлилась на Павла, поэтому всё время цеплялась к Лизе и придиралась. Только подруга Нюра была её отдушиной, да и то недолго. Вскоре сыграли вторую свадьбу – Нюры и Матвея, и Нюра покинула родной дом.
Шло время. Лиза часто навещала свою семью. Она очень скучала по маме, братьям, сёстрам, и особенно по отцу. Ей было обидно до слёз, что они с отцом так рассорились. Ей очень хотелось за всё попросить у него прощения. Но Павел ходил чернее тучи и всем своим видом показывал, что лучше его не трогать.
Как-то в одном из разговоров с мамой Лиза призналась, что не любит Гришу, что ей там плохо, и она хочет обратно домой.
– Как пеленой тогда глаза застелило – везде только Гришку этого и видела, ни о чём другом думать не могла. А как свадьбу отыграли, жить стали, так куда всё и делось – сошла пелена с глаз, и увидела я снова, как он мне противен. Чуть ли ни на следующий день всё увидела, – плакала Лиза. – Что мне теперь делать? Как жить дальше?
Мать обняла дочь и, как в детстве, стала гладить её по волосам.
– Он тебя обижает? – спросила Поля, пытаясь скрыть тревогу и волнение.
– Нет, что вы, мама, – возразила Лиза. – Не обижает. Просто не люблю я его. А как подумаю, что в постель к нему надо ложиться, так хочется волком выть. Мама, можно, я у вас переночую? – Лиза подняла на мать полные слёз глаза.
– А что это даст? – спросила Поля, глядя дочери в глаза. – Сегодня переночуешь дома, а завтра ведь всё равно к мужу возвращаться надо.
– Не хочу я туда возвращаться. – Лиза снова уткнулась лицом матери в шею.
– Не получится, – ответила мать. – Ты ослушалась отца, наперекор ему вышла замуж за Гришку, отец до сих пор не может тебе этого простить, хотя почти год уже прошёл. А теперь ты вообще хочешь опозорить его скандалом? Он не переживет такого унижения. У твоего отца сердце стало пошаливать в последнее время. Не добивай его, я тебя прошу.
Лиза с тревогой посмотрела на мать. Она никогда не задумывалась о возрасте своих родителей, а ведь им уже было под пятьдесят. Лиза представила своего отца, всегда такого сильного, решительного и
