вдвоём. — Они похожи на волосы моей матери. Её звали Мария.
Лили молчала. Рассматривала бледно-голубую голограмму звёздной карты, на которой красная точка с пометкой «А» всё ближе подходила к Облаку смерти.
— Ты помнишь свою мать? — спросил я, и девушка отрицательно покачала головой.
Достав планшет, я вывел на экран фотографию. На ней были изображены Мария и ещё молодой Иосиф. Здесь же. В рубке.
— Я свою тоже не помню. Она умерла при родах. Наши врачи, к сожалению, не всесильны. Впрочем, нужно отдать им должное. Они спасли тебя.
Лили вдруг подняла взгляд. А затем сказала:
— Это ты меня спас.
От неожиданности я на какое-то время потерял дар речи. Затем наклонился ближе и спросил:
— Тебе Андрей рассказал?
Лили не ответила. Вновь посмотрела на карту. Выждав примерно с минуту, я наклонился к девушке и осторожно дотронулся до её ладони.
— Что тебя мучает? Я ведь вижу, Лили. Скажи мне… Я правда могу помочь. Открой, что у тебя на душе. Тебя терзает то, что твой народ тебя бросил?
Девушка вздрогнула. Затем посмотрела на меня удивленно.
— Они не бросили, — сказала Лили. — Они сохранили мне жизнь.
Я не мог, понять, что она имеет в виду. А потом девушка произнесла:
— Мой народ погибнет ради вашего. Так было задумано. Таков был замысел Творца, оставившего нам писание.
— Писание? Какое писание?
Лили медленно подняла руку. Дотронулась пальцем до призрачной красной точки.
— Труба, — сказала девушка. — Наша миссия заключалась в том, чтобы построить трубу, способную победить смерть. И узнав об этом, мы создали её. Сделали, как требовало писание. Сделали ради вас.
Она встала из-за стола. Подошла к окнам-экранам. Посмотрела на звёзды.
— Нас должно было остаться тринадцать. Шесть избранных мужчин и шесть избранных женщин. И один случайный человек, которому повезёт вытянуть жребий. Это была я… Я получила шанс. Мне повезло трижды. Сначала с местом на шаттле, затем с камерой сна, а после с тобой.
Она оглянулась. Посмотрела мне в глаза, не моргая.
— Мы не знали, станете ли вы нас спасать. Но мы верили в замысел. Верили в волю Творца, создавшего ковчеги. В Его писание, чей смысл открылся лишь последнему из поколений. Мы знали: позади нас идёт Его сын. Тот, кто будет любить другого. Тот, кто спасёт. И этим сыном оказался ты.
Лили подошла ко мне. Взяла за руки.
Я посмотрел ей в глаза и впервые за долгие годы увидел, как плачет человек.
— Теперь я понимаю, — тихо произнесла девушка. — Всё это Он сделал ради тебя. Наверное, я поступила бы так же на Его месте.
Звёздная карта за её спиной вдруг вздрогнула. Будто от помех.
И красная точка исчезла.
***
В день, когда мы поняли, о чём говорит Лили, был собран малый совет.
Девушка была с нами. Мы решили, что она имеет право знать, куда отправится её новый ковчег.
— Они создали коллайдер, — задумчиво сказал Рыбаков. — Затем ускорились, чтобы уйти подальше от нас. И открыли тоннель. Вот здесь.
Инженер ткнул пальцем в голограмму. В место перед самым Облаком смерти.
— Значит, Творец не хотел рисковать, — хмыкнул Пётр. — Умно-умно… Всегда приходится чем-то жертвовать.
Это звучало пугающе, но как бы я не гнал от себя тёмные мысли, все рассказы Лили о жизни на корабле упрямо говорили о том, что миссии «Армстронга» и «Ермака» были связаны изначально.
«Первые» не должны были добраться до Орума. Они шли впереди лишь с одной целью. Чтобы открыть нам врата. Открыть кротовую нору — червоточину Морриса-Торна, которая позволила бы избежать прохождения через Облако смерти — скопление межзвездной пыли и астероидов. Открыть ценой собственной жизни.
— Почему нельзя было сделать это раньше? Ещё рядом с Землёй?
— Потому что нужны века, чтобы построить ускоритель, — ответил Пётр. — И заставить целые поколения трудиться ради выживания других. На Земле это было невозможно. Сам подумай, Нил. Стал бы ты строить собственную… эту… как её…
— Могилу, — закончил я тихо.
Несколько минут мы молчали, разглядывая призрачную сферу, что мерцала на голограмме. Затем Андрей сказал:
— Придётся вновь менять курс. Мы отклоняемся на пару градусов.
Я поднял на него взгляд.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем менять в курс и нырять в кротовую нору? Ты ведь сам говорил, что это опасно. Куда теперь торопиться?
— Дело не в спешке, — покачал головой друг. — А в Облаке смерти. Судя по всему, «Ермак» не сможет его пройти. И вообще никто не сможет. На таких скоростях любой маленький метеор будет фатальным.
— Сделаем манёвр, — предложил я. — Обойдём стороной.
Андрей и Пётр переглянулись. Мне вдруг стало ясно: они знают что-то, чего ещё не знаю я.
Лили вдруг подала голос:
— Облако большое, — сказала она. — Гораздо больше, чем показывают ваши карты. Мы умрём прежде, чем достигнем планеты, если пойдём в обход.
Я глянул на Рыбакова. Тот медленно кивнул.
— Это правда, Нил. Нам не хватит ресурсов, чтобы его обойти. Понадобится ещё как минимум два поколения. Карты изначально были неверными.
Сжав под столом кулаки, я опустил взгляд и сделал глубокий вдох.
— Когда ты узнал?
— Пару месяцев назад.
— И всё это время молчал?
— Мы ведь не планировали делать маневр. Мы хотели лететь сквозь Облако, понадеявшись на защиту, и так бы и сделали, если б не нашли другой путь.
Я резко выдохнул. Встал из-за стола и начал ходить кругами.
— Сколько времени мы потеряем?
— Нисколько. Для нас оно остановится. Мы даже не заметим, что куда-то прошли.
— Это понятно. Но сколько пройдёт на Земле?
Андрей пожал плечами. Спокойно ответил:
— Не знаю, Нил. Не имею даже малейшего представления. Я не знаю, куда именно «Армстронг» запустил зонд с материалом, и не знаю, сколько антиматерии они затратили на открытие червоточины. Возможно, что мы просто исчезнем в одном месте и возникнем в другом, и для внешнего наблюдателя это будет похоже на телепортацию. А возможно, что пройдут сотни лет. Я не могу предсказать, Нил. Не могу произвести расчёт. Ровно так же, как и не могу сказать, какова наша вероятность выжить, если мы пойдём сквозь Облако… Решать тебе.
Я хмыкнул. Медленно подошёл к Трону. Прикоснулся к его холодным серебристым стенками.
«Ну спасибо, папа, — подумал со злобой. — Видимо, зря я прикрывал твою тёмную сущность на проповедях».
— Нил… — тихо сказал Рыбаков. — Нужно принять решение.
Я оглянулся. Посмотрел на спокойного Петра… На Андрея. На Лили.
И понял, что не могу рисковать их жизнями.
Пусть мы потеряем сотни лет. Какая теперь уж разница? Связь с Землёй давным-давно потеряна, и мы даже не знаем: существует ли она,
