Книга Сердце Рароха - Элли Флорес

Оба мужика, большой и маленький уставились на нее, как на диво. Но она одолела вгрызшийся в нутро испуг и вскочила с лавки, подбоченилась:

— Это что ж, когда Клевец нюньки распускал, да при детях, а? Непорядочно то, уж прости за такие слова, батюшка!

— Ты что-то придумала? — отец не совсем еще оправился от удара, но смотрел уже с надеждой. — Ох, Веська, ежели ты знаешь, откуда денег взять… Расцелую в обе щеки!

— А и придумывать не надо, — зародившаяся внутри решимость крепла с каждым мгновением. Весняна быстро перебрала в уме всех подходящих под условия знакомых девок и усмехнулась. — Мормагон-боярин кликнул клич, девок справных в услужение светлой княгине ищет. Чем я не справна, а? И сильна, и сметлива, и лицом вроде не черна и не крива. Уеду с ним в стольный град, тебе злато и малая подать достанется. А там, ежели удача навстречу полетит, еще заработаю.

Дражек вдруг заревел баском, почти как взрослый:

— Не хочу-у-у, чтобы ты ехала прочь, не хочу-у-у, Веся-я-я-я! У-у-у…

— Эх, ты, — Весняна подошла к братику сзади, приобняла за вздрагивающие плечи. Мал еще, но придется ему встать на хозяйство после ее отбытия. И добрую Деяну упросить бы за ним и отцом приглядывать. — Еще нюня на мою головушку нашелся. А ну, слезы спрячь, негоже по мне как по мертвой плакать!

— Да ведь, дочушка, — Осьминя что-то лихорадочно соображал и хрустел сплетенными пальцами, как обычно делал в большом волнении. — Могут и не взять тебя. Мне Юрий шепнул, Миряну уж обрядили, как на свадьбу, и первой повели к Будиму на смотрины. А сама ведаешь, какова сестра твоя двоюродная… При ней другие — как светлячки при солнышке. Гаснут…

Волна жгучего возбуждения прошла по телу Весняны, усмешка стала шире, подбородок вздернулся.

— А вот поглядим, батюшка, кто там окажется светлячком, а кто — солнышком!

Глава 3

Почти у самой Будимовой избы кто-то вынырнул из-за угла и схватил Весняну за правый рукав. Она, не разглядев в сумерках чуженина, отшатнулась. Но тут он прошептал плаксивым девичьим голосом:

— Весечка, сестричка, ты на смотрины боярские? Возьми меня с собой, пожалуйста!

Переведя дух, Весняна покачала головой:

— Ох, Ладка, что ж ты так выскакиваешь. Так и до родимчика довести человека можно…

— Надоело дома сидеть сиднем, воли хочу. Да хоть и в служанках побыть, подальше отсюда! Не такая я хворая, как все считают, Весечка, прошу тебя, ну прошу-у-у…

Ладана моргала наивными и в то же время удивительно мудрыми глазищами, не отходила, рукава сестры не отпускала. Не просто роднулька, еще и подруженька любимая. И Весняна плюнула на увещевания, указала на освещенное масляными фонарями крыльцо, возле которого стояла очередь из девок и их матерей:

— Ежели сама пройду, то и тебя проведу, а нет — не обессудь. Там вон его стражники вчетвером стоят, и условия они знают наизусть. Так что молись своему светлому богу-покровителю, Ладушка, а я своему буду.

— Быстрокрылая Летунья, Радана-матушка, — зашептала тут же сказочница, — дай нам легкого пути к боярину… Покати клубочек шелковый, смахни все колючки острые, прогони всех духов темных…

Весняна пошла вперед, обращаясь про себя сразу ко всему Светлому кругу и пуще всего — к Звениславу Игруну, Ладка шла следом, все так же шепча слова древней молитвы ласковой Летунье.

На входе они чуть не столкнулись с выскочившей зареванной девкой. Весняна сразу ее признала — доченька жадобы-мельника Брега.

— Ма-а-мынька, ох, что было-о… Лучше помру, чем снова попробую, и провались тот златник с податями! — взвыла пышноволосая красотка, кидаясь на грудь к поджидавшей ее сухонькой, вечно всем недовольной родительнице.

Пока обе уходили, ругаясь вполголоса, Весняна смело встретила равнодушный взгляд одного из охранников.

— Я нынче боярина к Будиму провожала, так он мне обещал после пару словечек шепнуть на ушко, — не моргнув глазом, выпалила она.

Молодец переглянулся с товарищем, и на почти одинаковых, веснушчатых лицах обоих появились широкие волчьи ухмылки.

— А-а. Ну раз обещал, значит, иди… Погодь-ка. А эта хилячка что тут забыла? — вступил в разговор второй молодец.

Ладка вспыхнула и открыла было рот, но Весняна ее опередила. Широким жестом обвела очередь уже что-то заподозривших соперниц и промолвила:

— Да разве сестрица моя ненаглядная может что плохое боярину сделать, как те курицы? А вот растереть плечи его усталые да сказку рассказать она мастерица, каких мало и в самом стольном граде!

Пока ржущие молодцы пропускали сестер и успокаивали взбесившихся от оскорбления соперниц, Мормагон отпускал несолоно хлебавши еще одну красотку из Мшанки, дочь старейшины Светлолику.

Напрасно Будим умолял о второй попытке и клялся, что доченька просто не туда посмотрела и неаккуратно шагнула, а так-то она — эгегей! Напрасно сама Светлолика рыдала рядышком и вторила папеньке. Мормагон пожал плечами и велел им выйти, чтобы не мешать следующему испытанию.

Весняна и Ладка появились точь-в-точь в тот миг, когда Светлолика убегала на задний двор, а старейшина шел следом.

Ламп нарядных здесь было десятка два, света — как днем. Мормагон развалился в откуда-то притащенном старинном кресле с резной высокой спинкой, самому князю впору бы. Лицо его выражало скуку смертную.

Но при виде Весняны боярин ожил и даже поправил подозрительно тесный после обильного угощения и пития кушак.

— Ох, тьма наплюй мне в очи, опять ты, — он говорил медленно и с заметной насмешкой. И пялился не на лицо, а на ноги гостьи. — Ну, что пожаловала, да еще и с подружкой?

Былое смущение и прочие ненужные чувства миновали — Весняна теперь сосредоточилась только на одной цели.

Попасть в стольный град к княгине! А для этого любое средство хорошо. Раз боярину любо ее взглядом облизывать, пусть, а если вдруг полезет лапать — осадит!

— Ты же… Ох, запамятовал имечко… — Мормагон сморщил нос, совсем как старый пес. И зевнул с подвывом. — До чего ж тихо у вас тут, на ходу засыпаю…

Ладка за спиной Весняны хихикнула и тут же прикрыла рот кулачком.

— Осьмини Клевца старшая дочь, Весняна, — честь по чести представилась она. — Говори, что делать надобно, свет-боярин. Все выдержу. И моя сестрица двоюродная Ладана тоже хочет попытать счастья. Девка она ловкая, мудрая, не погляди на ее худобу. Сказки ее даже от смерти неминучей людей наших спасали не раз.

Мормагон перестал зевать, подобрался, и вдруг произошла перемена, от которой обе девушки ахнули хором.

— Вот как, — теперь он сидел прямо, и очи, темные и колкие, как два меча, пронзали то одну,