— Неужели, понравилось? — бесстыдная Асенька, сплюнув на мои бедра, легла мне на грудь и провела горячим языком по моим губам. — Ты смешной. И везде пахнешь корицей, — пробормотала она, задумчиво улыбнувшись. — Какая игра начнется через два дня?
— Игра? — не сразу я попал в реальность из мира счастливых грез. — Ну… игра… — потянул я время.
— Говори быстрее, — приказала она надменно.
— Рыцарей света игра, — выдавил я.
Ася села на мне и уставилась в глаза:
— Откуда ты знаешь, наемник, про Игру?
— От работодателя, — спокойно и четко соврал я.
В конце концов, это была почти правда. После более чем удачной стажировки в ИнКе Эль Канте пообещал взять меня, выпускника столичной академии магической полиции, в боевые маги-инквизиторы, если я проверну операцию под прикрытием, стану своим в стае Лунных волков, неожиданно заключивших союз со скользкой и странной группировкой Рыцарей света. Мне надо было только разузнать, зачем оборотни переехали из Стейн-Петерсберга в провинциальный Верьск. Но свой пропуск в стаю — дочь альфы, Анастасию Волкову, я разработал усерднее, чем надо было.
Влюбился я в Асю.
— Рассказывай, — шелковистые пальчики Аси, сжали мое горло.
— Ка-а-ак? — выдохнул я. — Ты же меня душишь…
— А так? — она ослабила хватку.
— Лучше, — я повозился под ней, припоминая легенду. — Дочь моего работодателя похищена для Игры, — начал я, — я должен собрать команду, чтобы выиграть, тогда девушку отпустят. Ну, если мы выиграем.
— Ты имеешь в виду Лабиринт смерти? — скатилась с меня Ася.
— Вероятно, — пожал я плечами. — Я не слышал такого названия Игры.
Ася опять забралась ко мне на колени, включая вытащенный откуда-то телефон.
— Вот, рассылка, — она ткнула мне под нос записку о начале Игры через день. — У твоего работодателя устаревшие сведения, — она поерзала круглым шелковистым задом по моим бедрам и хихикнула. — Кажется, ты готов…
— …к чему-у-у? — только и сумел простонать я.
— Как говорили в старину, к труду и обороне! — Ася опустилась на мой член так резко, что у меня искры из глаз посыпались.
На этот раз нас накрыла волна наслаждения одновременно.
— Хочешь, я буду бойцом в твоей команде? — кусая меня за нижнюю губу, спросила Ася, уютно лежа на мне.
— Нет, я не могу позволить тебе ввязываться в такое, — тихо ответил я, прижимая нежную шелковистую возлюбленную к себе.
Она отпихнула меня и, задумчиво рассматривая, спросила:
— А ты каждой девчонке, которую ласкал, в любви признаешься?
— Нет, — мой голос прозвучал хрипло и жалко. — Никогда и никому не признавался.
— И тебе есть куда идти сейчас? — Ася оделась молниеносно.
— Да, — я натянул рваные джинсы и влез в рубашку, распахнувшуюся на груди.
— И не на вокзал? — поинтересовалась Ася жестко.
— Нет, — я искал ремень, но не нашел его.
— По виду ты — бродяга, — продолжала Ася, насмешливо разглядывая меня. — Из тех, что ночуют на вокзале и ищут еду в помойке.
— И что? — я вытащил ремень из-под подушки.
Представить не могу, как он туда попал?
— Ничего, — она повернулась ко мне спиной, — тебе деньги, наверное, нужны?
Ася судорожно рылась в сумочке.
— Нет, премного благодарен, не нужны, — я не понимал, что произошло?
Она хотела оскорбить меня, тыкая в разные предполагаемые болевые точки.
— Ты просто подбирался к моему отцу, — Ася плюхнулась на кровать, в глазах были слезы, но она не плакала, сдерживаясь изо всех сил. — Кто тебе звонил? Дай телефон? Я ведь запомнила, как ты после оборота спросил про лицензию, заметила, как ты дерешься.
— На, — охотно протянул ей телефон, ведь настоящего имени Эль Канте в списке всё равно не было, — и как же? — я смотрел на неё с грустью.
Как она могла не понимать, что между нами творится настоящее сумасшествие? Страсть, любовь, притяжение, от которого земля уходит из-под ног. Отец? Может, меня и интересовал в клубе альфа стаи Лунных волков, но теперь я хотел одного: быть с его дочерью.
— Так дерутся полицейские: ни одного лишнего движения. А синяки и разбитая губа? Учебный бой был? — она листала сообщения в моем телефоне, не замечая, что слезы уже потекли по щекам.
Ты — полицейский или… она прочитала, — Ришильев Игорь Николаевич! Ты — инквизитор?
— Нет, — попытался всплыть со дна я.
— Но этот Ришильев — глава инквизиторов, — всхлипнула она. — А я идиотка… а тебе надо было засланным казачком в нашу стаю попасть. Через меня решил пролезть! — она задрожала. — Я впервые пошла на поводу у желания после оборота. Дура, дура, дура! — она разорвала простыню, попавшуюся ей в руки, в мелкие клочки.
Я бросился к Асе: обнять, приласкать, успокоить, защитить, закрыть от боли, спрятать. Моя, моя девочка, моя апельсиновая, моя горькая мята.
— Не трогай меня, — она бросила мне в руки телефон, отшатнувшись от меня.
Я поймал. Она криво усмехнулась.
— Какое у тебя было задание? Говори, — скрипнув зубами, спросила Ася.
— Ты насмотрелась боевиков, — пожал я плечами, вдруг понимая, что я был у неё… первым? — Ты девственница? — выдохнул, вспоминая её улыбку в первый раз, больше похожую на гримасу боли.
— Нет, теперь уже нет, — она вытерла кулаком мокрые щеки. — Говори, зачем тебе в стаю? Лучше мне скажи, иначе…
— Что вызовешь волков? — я грустно улыбнулся, запоминая её отчаянное родное лицо с закушенной нижней губой.
— Не смейся, как начнут ногти сдирать, всё расскажешь, — прошипела она и заплакала тихонько, жалко.
— Я тебе и так всё расскажу, в городе неспокойно, стая Лунных волков, приехавшая вдруг из столицы, насторожила всех. Я должен узнать, зачем волки перебрались в провинцию, — проговорил я.
— Но ты же слышал, наверное, от Альфреда: волки — союзники Рыцарей света, — Ася смотрела на меня, стараясь сдержать всхлипы.
— Слишком просто, — пожал я плечом.
— Часто слишком простое и бывает самым сложным, — тихо сказала она, смешно шмыгнув носом и по-детски вытерев слезы ладонью.
Я просто доходил от острой нежности и неутоленного желания.
— А ты любил когда-нибудь? — она говорила осторожно, словно ступая на тонкий лед над черной водой.
— Да, — я улыбнулся, — в первом классе. Она была… как ты. Белая принцесса. Лунная волчица. Только я так и не признался ей.
— У тебя есть выбор, — Ася смотрела недобро, её серебристые глаза поменяли цвет, становясь золотыми, — ты пойдешь к инквизиторам и скажешь, что стал моим, поэтому с ними рвешь все связи.
