застраховал свою ставку, заключив с Толкином соглашение о разделе прибыли, в соответствии с которым Толкин не получал ничего, пока не появлялась прибыль, которую можно было бы разделить, в чем на тот момент явно были некоторые сомнения. Более того, Анвин поддерживал и подбадривал писателя на протяжении семнадцати с лишним лет, пока тот вынашивал свое произведение, которое в итоге оказалось совсем не таким, как планировалось. Анвину действительно не пришлось выплачивать автору крупные суммы, как это делали покровители Джеймса Джойса, пока тот писал своего «Улисса», но ни он, ни Толкин никогда не пользовались такой поддержкой профессиональных литературных кругов, как та, на которую могли рассчитывать Джойс и его спонсоры. И если у «Улисса» было много поклонников, но мало прямых подражателей, то после публикации «Властелина колец» эта трилогия превратилась практически в литературный стандарт героического фэнтези. Теперь в любом книжном магазине (по крайней мере, в англоговорящем мире) есть отдел, посвященный фэнтези, и лишь очень немногие книги в нем не носят отпечаток работ Толкина — будь то стилистическое и композиционное сходство или неосознанное наделение устройства и обитателей придуманных авторами миров определенными свойствами. Подражания, разумеется, очень сильно варьируются по качеству, но все они доставляют кому-то удовольствие. Одно из достижений Толкина состоит в том, что он открыл многим миллионам читателей и сотням писателей новый континент воображаемого пространства, хотя сам он сказал бы (см. выше), что это старый континент, к которому он просто заново нашел дорогу. С филологической точки зрения допустимо утверждать, что Толкин был Кретьеном де Труа двадцатого века. Кретьен, живший в XII веке, не придумал легенды о короле Артуре — они наверняка существовали в каком-то виде и до его эпохи, — но он показал, чтó из них можно сделать; потенциал этого жанра остается неисчерпанным по сей день, восемь столетий спустя. Так же и Толкин не изобрел героическое фэнтези, но раскрыл его возможности и тем самым создал жанр, долговечность которого не поддается оценке.
Третий аргумент должен касаться качества. Как известно, если произведение популярно, это еще не значит, что оно качественное, — однако популярность тоже просто так не приходит. Ее причины не всегда и не обязательно бывают легковесными или дешевыми, хотя представители литературной и образовательной элиты в течение долгого времени были склонны придерживаться именно такого мнения. Приведу лишь один пример: в моей молодости Чарльз Диккенс не считался подходящим писателем для тех, кто читал университетский курс английского языка и литературы, потому что, несмотря на всю свою коммерческую успешность (а, может быть, и ввиду его коммерческой успешности), он был низведен от «романиста» до «автора развлекательной литературы». Когда критики сумели расширить сферу своих интересов и усовершенствовать свой инструментарий, мнение о Диккенсе изменилось на противоположное; но хотя Диккенс вошел в новый круг интересов критиков, до Толкина они по большей части так и не снизошли и по-прежнему ощущают неловкость по отношению ко всей области фэнтези и фантастики в целом, несмотря на то что, как уже говорилось, к ней относятся многие серьезные и влиятельные произведения, написанные во второй половине ХХ века, и самые характерные, новаторские и самобытные жанры (такие как научная фантастика).
Необходимо сказать слово в защиту качества этих жанров, в том числе фэнтези, и в значительной степени оно предполагает защиту качества произведений Толкина. Это не особенно сложно, но для этого требуется определенная широта взглядов по поводу того, чтó людям позволено получать от чтения. Очень многие критики определяют «качество», исключая из этого понятия все, кроме того, что их научили любить. Выражаясь современным языком, они не задумываясь «дискриминируют» выбор других читателей, ставя во главу угла собственные предположения и предрассудки (часто классовые). Но многих людей книги Толкина впечатлили глубоко и надолго, и даже если не разделять эти чувства, понять их можно.
В дальнейших разделах я подробнее рассматриваю два первых вышеприведенных аргумента и излагаю план и содержание следующих глав, которые в своей совокупности представляют собой разбор третьего аргумента, касающегося качества литературы, и мой ответ на вопрос о том, что же Толкин все-таки хотел сказать.
Толкин и общественное мнение
Объемы продаж Толкина всегда раздражали его недоброжелателей, и еще в 1960-х годах комментаторы предсказывали, что они вот-вот снизятся, или заявляли о том, что они начали снижаться, что весь этот «культ» или «психоз» вскоре уйдет или уже уходит в «милосердное забвение» (как написал 6 августа 1961 года в газете «Обсервер» Филип Тойнби), вслед за джинсами клеш и хулахупами. Комментаторы ошиблись — и это само по себе удивительно, потому что Толкин не стал продолжать ни серию о хоббите для детей, ни трилогию «Властелин колец» для взрослых. Однако в 1997 году вопрос его неизменной популярности встал с особой остротой.
Расскажу об этом очень коротко — подробнее можно прочитать в книге Джозефа Пирса «Толкин: человек и легенда» (Tolkien: Man and Myth), которая была написана в 1998 году и которой я многим обязан. В конце 1996 года британская сеть книжных магазинов «Уотерстоун» и программа Четвертого канала «БиБиСи» «Выбор книги» (Book Choice) решили провести опрос читателей, чтобы выяснить, какие произведения, по их мнению, входят в число «пяти величайших книг столетия». Откликнулось более 26 тысяч человек, из которых более пяти тысяч поставили на первое место «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина. Гордон Керр, маркетолог «Уотерстоун», сказал, что «Властелин колец» стабильно является самой продаваемой книгой почти во всех 105 магазинах сети в Британии и во всех регионах Соединенного Королевства, кроме Уэльса, где первое место занял «Улисс» Джеймса Джойса. Профессиональные критики и журналисты пришли в ужас от этих результатов, и газета «Дейли Телеграф» решила повторить опрос среди своей читательской аудитории, отличной от предыдущей выборки. Результат получился таким же. Затем издательство «Фолио Сосайети» подтвердило, что в 1996 году опросило всех своих подписчиков, чтобы выяснить, какие десять книг они предложили бы ему издать, и за «Властелина колец» проголосовало десять тысяч человек, вновь обеспечив ему первое место. В июле 1997 года телепередача «Книжный червь» (Bookworm) провела опрос, в котором приняли участие 50 тысяч читателей, — результат не изменился. В 1999 году «Дейли Телеграф» сообщила о том, что по итогам опроса, проведенного исследовательским центром МОРИ по заказу производителя шоколада «Нестле», «Властелин колец» (наконец-то!) оказался лишь вторым. Однако верхнюю строку в списке победителей заняла Библия, а это все-таки особый случай. Кроме того, изначально конкурс проводился среди произведений, написанных в ХХ веке, а этому условию Библия не удовлетворяет.
Профессиональные критики и журналисты (последние, разумеется, часто являются выпускниками литературных
