Книга Дрянной декан - Людмила Райот

— А что у вас есть? — брякнула я и тут же поняла, что спалилась, произнеся фразу обычным голосом. Черт! Но декан никак не отреагировал. Просто сверлил глазами противоположную стену, и делал это с таким чувством, что там, по идее, должна была бы образоваться дырка с опаленными краями.

— Мартини, вино, коктейли, саке. Из безалкогольного — соки, чай, минеральная вода, кофе.

— Коктейль, наверное…

— Маргарита, Кровавая Мэри, Пина колада, Секс на пляже…

Я осторожно покосилась на декана.

– “Пина Коладу”, пожалуйста.

Одновременно с уходом стюарда в соседнем зале заиграли неспешные фортепианные аккорды. К аккордам подключился душераздирающий визг бас-гитары, сложившийся в хорошо знакомую мелодию. Совершив несколько умопомрачительных кульбитов от дрожащих басов малой октавы до трагического воя октавы третьей, музыка чуть сбавила обороты, уступая заглавную роль мужскому голосу.

Подними глаза в рождественское небо,

Загадай все то, о чем мечтаешь ты,

В жизни до тебя я так счастлив не был…

Вокалист безбожно фальшивил, но пел по-настоящему, не под фонограмму — я вспомнила, что проходила мимо маленькой сцены, оборудованной экраном, микрофоном и музыкальными колонками. В “Кадрили” собирались не столько любители вкусно поесть, сколько любители поголосить, изображая из себя талантливых певцов и певиц. Оставалось только порадоваться, что караоке мучили в соседнем зале, а не в нашем.

Для того, чтобы ужин достиг отметки “верх абсурда”, не хватало только музыкального сопровождения. Мы с Ромой переглянулись. Надо ли говорить, что Александр Серов не значился в списке наших мело-увлечений? А вот Верстовский-старший, кажись, получал от песни истинное удовольствие. Декан откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, двигая пальцами правой руки, словно лениво поигрывая на невидимом фортепиано. С минуту за столом висело гробовое молчание, с которым отчаянно воевал исполнитель любовной оды всех времен и народов. Быстренько покончив с куплетом, он перешел к припеву:

Я люблю тебя до слез,

Каждый вздох, как в первый раз,

Вместо лжи фальшивых фраз это облако из роз…

— Расскажите о себе, Маргарита, — сказал вдруг Вениамин Эдуардович. — Сколько вам лет? Чем увлекаетесь?

Я ухватилась за край стола: предательский стул взбрыкнул подо мной, чуть не спихнув опешившую меня на пол. Декан впервые обратился напрямую ко мне. Вопрос вывел из транса и поставил в тупик — честно говоря, я уже собиралась утопиться в пафосе заполняющей зал музыки.

— Ей двадцать один, как и мне. Она удивительная, пап, — вмешался Рома. — И необыкновенно умная! Рита перевелась к нам только в этом году, а до этого училась в Англии, представляешь?

— Неужели? — отец Ромки картинно приподнял бровь. — Вы действительно променяли британский вуз на российский?

— Действительно, — буркнула я. Он не первый, кто задавал мне этот вопрос. Я слышала его от каждого второго, и уже устала объяснять, как же такое могло произойти.

Не все люди уезжает в Европу и остаются там навсегда. Некоторые возвращаются обратно. Не каждому удается влиться в чужую среду, не все тянут финансово. И иногда может оказаться, что оставил ты гораздо больше, чем приобрел.

— А почему, если не секрет?

— Решила быть поближе к родителям.

— Вас так опасно оставлять без контроля взрослых? — декан опустил подбородок на скрещенные ладони. — А кто родители?

“Люди”, хотела отшить я, но Рома снова меня опередил.

— У Марго очень приличная и образованная семья. Ее мама — доцент, а отец — доктор биологических наук. Как там его диссертация называлась?..

– “ Нейрофизиологические основы поведенческих факторов риска ишемической болезни сердца”…

Сделала себе “зарубку” на памяти — расцеловать парня после того, как ужин подойдет к концу. Он говорил обо мне с таким неподдельным восхищением, что я поневоле начала оттаивать и почти перестала трястись.

— Я устал удивляться, — произнес декан будничным тоном. — Похоже, “Марго” и правда необыкновенная девушка.

— А то! Внял твоим советам, пап, — Ромка наклонился к моему уху и засмеялся. — А то говорил, что я западаю на одних прошмандовок!

— Это, конечно, чудесно, но, может, она сама что-нибудь о себе расскажет? Отчего не пошли по стопам отца, Маргарита? — декан перестал насиловать взглядом стену и перевел его на меня. — Мне кажется, вам бы пошел физиологический уклон…

Я сделала глубокий вдох, комкая руками тканевую салфетку. Пора признать очевидное — отец Ромки ведет себя слишком уж подозрительно. В лучшем случае, он в целом мутный и загадочный тип. В худшем — телефонный разговор неприличного содержания и правда состоялся с его участием. Но на меня у Верстовского ничего нет, правильно? Никаких, даже самых крохотных, улик… Да и вообще, причем тут я? Звонила какая-то прошмандовка из Ромкиных бывших. А Маргарита — порядочная девушка из приличной семьи.

— Мне больше по душе литература… — выдавила я.

— Надо же. А вот великие религии — и христианство, и ислам ставят под большое сомнение факт наличия у женщин души, — заметил декан. — Этот вопрос выносился на обсуждение в Маконском соборе в 585 году, и большинство присутствующих…

— Пап, перестань, — вступился за меня Рома. — Твои исторические вставки сейчас абсолютно не к месту. Смотри, нам уже несут роллы!

Вернулся официант, груженный японской едой. Через несколько секунд на стол перекочевал огромный сет — цепочка из роллов загибалась улиткой, радуя взгляд разнообразием цветом: красная и зеленая икра, оранжевые полосочки форели, намотанные вокруг риса, коричневые спинки тунца и белые островки сыра, в дополнение к которым шли едко-зеленые айсберги васаби. Самым последним с подноса "спустился" мой коктейль. Слава тебе, Господи, алкоголь! Хоть какая-то отдушина.

Рома первый накинулся на еду.

— Приятного аппетита, милая!

Спасибо, конечно, вот только не уверена, что мне хоть одна сушинка в горло полезет… Да и не настолько уж я хороша в азиатской кухне, честно говоря. В Британии такие блюда не особенно популярны, и я успела отвыкнуть от экзотического способа их употребления. Ну, ладно. Абстрагировавшись от мирской суеты, я поместила палочки между пальцами. Подцепила ролл, обмакнула его в соевый соус и осторожно поднесла к лицу, широко открыв рот… В решающий миг выдержка отказала мне: я поймала на себе заинтересованный взор Верстовского.

Рука дрогнула, и ролл с плюханьем упал обратно в миску с соусом.

У декана дернулся уголок рта.

Я предприняла еще одну отважную попытку отведать изысканной японской кухни — на сей раз, соблюдая правила приличия. Промокнула салфеткой забрызганный стол и снова взялась за палочки, правда, уже не столь твердой рукой… К несчастью, ролл успел размокнуть за это время и попросту развалился в воздухе, доставив декану минуту чистой радости.

Пряча снисходительную ухмылку, он подозвал официанта.

— Пожалуйста, уберите со стола и принесите девушке