слёзы. Я давно не чувствовала себя такой беспомощной и несчастной. Абсолютно одинокой.
Никому нет дела до моих планов на жизнь.
До моей мечты. Моих желаний.
Пришёл. Увидел. Купил.
Ненавижу!
И его, и тех, кто пытались все эти годы строить из себя моих родителей.
Ненавижу!
Мне удаётся протиснуться мимо Ресовского, и я стремительно несусь вниз.
Он бросает мне в спину:
— Ну, побегай, если хочешь. Это полезно.
Выскакиваю из Академии, бегу в сквер, падаю на скамейку и рыдаю. Достаю телефон, судорожно набираю Вадима и закусываю губы, ожидая, пока в трубке раздастся родной и любимый голос…
Глава 2. Стратегия и тактика
Ника
Вадим — моё всё.
Приёмные родители очень старались, чтобы я выбрала выгодного жениха. Я не ходила на дискотеки, в клубы, да и вообще почти что не общалась со сверстниками. Но если честно — не очень-то от этого и страдала. Моими лучшими друзьями были книги — в центральной библиотеке моё фото не покидало стенда «Лучшие читатели». Учиться я любила и люблю. Процесс получения знаний доставляет мне ни с чем несравнимое удовольствие.
Я считала себя холодной и рассудочной ровно до той поры, пока не встретила Вадима. Парни меня не интересовали ни в школе, ни в Академии. Но не переживала по этому поводу, полагая, что просто фригидна и слишком рациональна. И была даже этому рада — Элина Сергеевна ведь не скрывала, какая судьба меня ждёт. А если будет брак без любви, так может моя холодность и к лучшему?
Вадим появился у нас дома два года назад — я тогда как раз поступила в Академию. И «родители» решили усилить контроль — установить видеонаблюдение в каждой комнате. Вадька был бригадиром. Серьёзный взрослый (во всяком случае, так ощущались его двадцать три с моих восемнадцати). А ещё — надёжный. Я сразу это почувствовала в нём.
Нас потянуло друг к другу с первого взгляда, вспышкой, прострелившим электричеством. Когда я попала под очарование светлой улыбки Вадима. Он у меня привлекательный — высокий (не такой, как Ресовский, но всё-таки выше среднего), стройный, спортивный. Голубые глаза, смуглая кожа, русые волосы. Умный, интересный, спокойный. А ещё — очень бережный. Относится ко мне, как к хрустальной. Ответственный — хочет, чтобы у нас была красивая свадьба и хоть небольшая, но своя квартира. Ради этого работает, как проклятый.
Конечно, Элина Сергеевна никогда не примет его и не согласится с таким мужем. Но я не намерена её больше слушать. Вадима выбрало моё сердце.
А Ресовский?
Если ей надо — пусть сама выходит за него замуж.
— … алло, малыш… — уношусь мыслями в воспоминания и не сразу понимаю, что Вадим ответил, а я и не услышала.
— Вадька, Вадечка, родной, — рыдаю. — Меня продали. Отдали ему, как вещь.
— О ком ты? — не понимая, спрашивает любимый.
— О Ресовском.
— О каком Ресовском? — недоумевает Вадим.
— Том самом, — хнычу я. — Олигархе. Владельце сети фармакологических предприятий.
— Чёрт! Эти фото в сети — не розыгрыш? — в голосе Вадима нет злости, скорее тревога.
— Да, — горько вздыхаю. — Он и к родителям добрался. Купил меня. Явился прямо в Академию. Опозорил.
— Так, Ника, успокойся, — строго говорит Вадим. — Посмотрел твою геолокацию. Ты в сквере? — подтверждаю. — Отлично, там рядом такси. Сегодня Сашка Дейнека, мой друг, таксует. Сейчас скину номер машины. Дуй ко мне в офис. Всё обговорим.
От уверенного голоса Вадима становится легче. И сердце наполняется благодарностью, что любимый не устраивает сцен ревности на пустом месте. Он однажды сказал мне: «Ревность унижает партнёра. Она исключает доверие». А мы с Вадимом доверяем друг другу безгранично.
Офис у них находится в старом фарфоровом заводе. Здание ещё дореволюционной постройки. Сейчас его делят разные конторы — тут и агентство недвижимости, и страховая компания, и адвокаты.
Ребята приютились на чердаке. В интерьере у них настоящий лофт. Он очень идёт к брутальным навороченным компам и прочему оборудованию, на котором работают парни. Поскольку Вадим — руководитель, то у него небольшой кабинет. Просто коморка, отгороженная в углу общего зала. Но и этого хватает для уединения.
Вадим встаёт, обнимает меня, притягивает к себе. Я вдыхаю родной запах и успокаиваюсь.
Он целует в волосы, садится в кресло, устраивает у себя на коленях.
— Расскажи всё по порядку, — просит, переплетая наши пальцы.
Выкладываю всё — с плана Машки до моего побега. Как хорошо, что Вадим верит мне безоговорочно.
Внимательно выслушав меня, Вадим трёт подбородок, тронутый лёгкой, очень идущей ему, щетиной.
— Плохо дело, детка.
— Да, — соглашаюсь. — Ещё как.
Вадька собственнически прижимает меня к себе:
— Я тебя ему не отдам.
— Не отдавай, пожалуйста, — беру его чуть шершавую ладонь и прижимаюсь к ней щекой.
— Видимо, пришло время действовать. Пора увозить тебя отсюда.
Моё сердце наполняется ликованием — это то, чего я хочу больше всего: с ним! на край света! Подальше от Ресовского и Элины Сергеевны.
— Ты ведь выйдешь за меня?
— Спрашиваешь! — сияю в ответ.
— Тогда доверься мне — я придумаю, как вытащить тебя.
Я доверяюсь, полностью, без остатка.
Тянусь за поцелуем, когда телефон в моем рюкзаке просто взрывается. Этот рингтон у меня стоит только на одного человека. Её я хочу слышать меньше всего. Но ответить надо.
— Элина Сергеевна, — произношу почти недовольно: сейчас, в объятиях Вадима чувствую себя уверенной и нахальной, — что случилось?
— Что случилось? — визжит приёмная родительница. — Где тебя носит? У нас гости с минуты на минуту! Бегом домой!
Мне хочется её послать, но Вадим качает головой: пока нельзя.
И шепчет одними губами:
— Иди. Я скоро приду за тобой.
Мне приходится приложить усилие, чтобы встать с его колен и разорвать наши объятия.
Но тёплый, полный любви взгляд придаёт сил.
