Мне нужны какие то другие… гарантии того, что Вы искренне раскаялись.
Де Лавилль непонимающе и подобострастно уставился на нага.
— Извольте вычистить мои сапоги, граф. — велел король — Да, да. Поработайте языком. Всё равно ни на что больше Ваш поганый рот непригоден. Ну? что же Вы медлите? Я жду, Сейдрик.
Этой унизительной экзекуции любой предпочёл бы смерть. Любой… Но, как выяснилось, граф ещё не готов был встретить её стальные объятия. Поэтому он послушно выполнил то, что от него требовалось.
Когда всё было закончено, король склонился к Сейдрику и холодным тоном произнёс:
— Вы прощены. А теперь я велю Вам следующее. Убирайтесь отсюда как можно быстрее. И на будущее. Советую забыть дорогу в мой дом, падаль. Также попрошу изгнать из памяти любые воспоминания о нашем невольном родстве. Вам всё ясно?
— Всё… — прошептал Сейдрик.
Когда граф исчез из поля зрения нага, тот относительно успокоившись, направился разыскивать Эйрин.
… Эйрин не помнила, как добралась до своей комнаты. Как легла в постель прямо в чулках и белом пеньюаре. Ведь прямо в таком виде — в ночной одежде, со спутанными белыми кудрями она и бегала по замку ранним утром, забыв о нормах приличий. Сейчас ей было и не до приличий, и не до предстоящей свадьбы, и не до короля, и не до чего.
В груди как будто образовалась гулкая тугая пустота. Раньше там находилось место для любви к отцу и тоски о матери. Теперь же её этого лишили. Мать умерла. Сейчас почему — то девушка ощущала это отчётливей, чем всегда. А отец… Он просто предал её. Просто бросил. По идее, это должно было быть больно, но нет. Боли она не чувствовала.
— Так лучше. — прошептала Эйрин сама себе — Лучше!
Так и в самом деле было лучше. Теперь не пугала не предстоящая свадьба, ни первая брачная ночь, ни смерть.
Будь что будет…
Хоть девушка и превратилась сейчас в холодную снежную плиту, но всё же откуда то явилось странное чувство.
Когда он обнял её там, в коридоре перед дверью, ей показалось, что… Его объятие не было противным, оно было тёплым и надёжным. Даже на какую — то долю секунды девушке захотелось, чтобы оно продлилось подольше. Совершенно не осознавая, она подняла глаза и встретилась взглядом со своим женихом.
Внешность Короля Нагов отталкивала взгляд и притягивала одновременно. Так зачастую манит и пугает страшная сказка или картина. Те же чувства побуждают нас заглядывать в тёмные чуланы, прыгать с высоты, совать нос в жилища маньяков или домики колдунов, задавая при этом глупый вопрос:
— Здравствуйте, есть ли кто — нибудь дома?
Самое страшное и будоражащее в этом то, что наш, заданный тонким дрожащим голоском, вопрос никогда не останется без ответа…
Ответ будет, и он не заставит себя ждать. А понравится он нам или нет… это, как правило, никого не интересует.
В глаза нагам смотреть нельзя. Эйрин узнала об этом раньше, чем научилась ходить и говорить. Нельзя смотреть в глаза, нельзя доверять…
Нельзя. Ничего нельзя.
Король был красив. Просто сгусток красоты и порока.
Глаза у него были темно — зелёные, чуть удлинённые, приподнятые уголками к вискам. Черты лица правильны и утончены, лишенные, однако той конфетной сладости, которая зачастую встречается у красавчиков подобного рода. Просто лаконичная мужская красота. Ничего лишнего, ничего ненужного.
Этот гимн красоте портила только часто возникающая на его лице брезгливая, холодная и надменная ухмылка.
Вот тогда и начинал он напоминать того самого злого колдуна из того самого маленького домика, а Эйрин ощущала себя той глупой девочкой, которая сунула нос не туда, куда следует.
Иссиня — черные длинные волосы его спадали на крепкие плечи блестящей, сверкающей накидкой.
Девушке никогда не нравились мужчины с длинными волосами, они напоминали ей женщин. Это всегда было странно, но тут…
Ощущение женственности отсутствовало напрочь. Может, прогоняла её сильная аура мужественности, которая прямо окружала сильное тело нага?
Как же хотелось прижаться к этой рельефной груди, оказаться в кольце рук, одновременно крепких, как у крестьянина и изящных, как у аристократа…
Ростом он был высок. Эйрин редко приходилось видеть нагов, только в редкие выезды с отцом в город. Низким ростом никто не отличался, но Эсмонд… Он был огромен, подобен скале. Одновременно с этим, Король не производил ощущения тяжеловеса в избушке феи, не давил и не прижимал. Его рост, скорее, давал ощущение защищённости и теплоты.
А вот это было совсем непонятно… Теплоты? Какая она у змеи? Откуда?
— Никогда не гляди в глаза нагам, Эйрин! — твердили ей с детства.
Но она поглядела. И, похоже, поплатилась за своё любопытство.
И сильно поплатилась. Даже пока ещё и сама этого не осознавая.
Она не услышала стука в дверь, видимо была так сильно поглощена в свои мысли. Стук повторился, только более громче и настойчивее.
Эйрин не хотела никого видеть и тем более открывать дверь, но в душе шевельнулась маленькая надежда, которая кошкой царапнула укромные уголки души. Впуская ее, девушка встрепенулась.
“ Он одумался! Передумал! Сейчас он скажет, что богатство ничего для него не значат и что он любит свою дочь, обнимет, прижмет к груди, как это было в детстве, хоть и очень редко, когда не был пьян.”
Эйрин бросилась открывать.
Это был вовсе не отец, а Король. Надежда испарилась так же внезапно, как и появилась.
“Дура! Хватит летать в облаках! Прими неизбежное и смирись”
— Дорогая, ты впустишь меня внутрь?
— Что? Простите, я…
— Может быть, поговорим?
Она отошла в сторонку, впуская Эсмонда.
Король скользнул взглядом по комнате, отмечая, что в ней немного прохладно, а потом перевел взгляд на невесту.
Девушка была расстроенной. След на щеке начал бледнеть.
Его рука невольно дотронулась до нее, он ощутил жар. Костяшками пальцев погладил место удара, тем самым забирая боль себе.
Эйрин захотела отстраниться от столь внезапной ласки, но не сделала этого…
Король скорее всего почувствовал смену ее настроения, для начала приподнял ее лицо за подбородок, вытирая ласковыми пальцами слезинки и заглядывая в серебристые глаза. Он действовал нежно, чтобы не напугать девушку.
Как она прекрасна! Ее ночная сорочка была немного прозрачна, под ней угадывалось стройное, красивое тело с плоским животом и небольшой, но крепкой грудью. Ее маленькие соски оттягивали шелковую ткань делая Эйрин сексуальной и желанной.
Эсмонд сглотнул, пытаясь переключиться, снова смотря в лицо своей невесте.
В этот момент девушка вздохнула и облизала нижнюю губу. Глаза Короля пожирали алый рот. Ему захотелось почувствовать ее
