я имел глупость их заменить, польстившись на твою шикарную обложку.
- Чем же я занимаюсь с утра до вечера?
- Твой день зиждется на трех китах: шоппинг, фитнес и инстаграм.
- А образование у меня есть?
Он с неприязнью усмехается, снова наезжая на ухаб. Голова взрывается фейерверками боли.
- А то! Куча курсов по фитнесу и питанию. Ты просто кладезь знаний, ни разу не умеющая готовить. Зато ты отлично наловчилась заказывать на дом органически-экологическую еду.
Становится не по себе. С телом мне повезло, конечно, но зато моя новая биография – это чистый, дистиллированный эгоизм, со всеми вытекающими. Понятно, почему он меня не выносит. Но мне кажется, это далеко не все. Ленивая, праздная жена – не причина для столь откровенной ненависти!
- Почему ты меня ненавидишь?
Он плотно сжимает рот. Вижу, как ходят от злости желваки на лице. Глухо говорит:
- Когда я вспоминаю об этом, то хочу тебя убить. Не будем об этом!
Искры безумия мелькают в его глазах и мне становится по-настоящему страшно. Если эта гора мышц всерьез на меня разозлится, боюсь, в своем новом теле я надолго не задержусь. С ветерком полечу по белому туннелю на яркий огонек. Как это называется в уголовном кодексе? Убийство в состоянии аффекта?
Но самое ужасное, что у эгоистки Кати, похоже, нет ни подруги, ни единого близкого человека, готового ей помочь в трудной ситуации. Поэтому, как ни крути, я обречена на проживание с ее мужем, в открытую истекающим на меня неприязнью. Весь остаток пути благоразумно молчу.
Мы съезжаем с шоссе и метров двести едем по гравийной дорожке. Подъезжаем к большому, двухэтажному дому с красной, почти картинной черепичной крышей и темно-бежевым сайдингом. Здание выглядит новым и окружено высоким, бардовым забором, из-за которого сейчас раздается счастливое, собачье повизгивание. Аким нажимает на кнопку пульта, ворота открываются и мы медленно тащимся к дому. Снова нажатие пульта – и ворота отъезжают обратно. А затем перед нами поднимаются ворота гаража и мы заезжаем внутрь и выходим из машины. Замечаю, что если в больнице муж хотя бы пытался мне помочь в передвижении, то сейчас он меня откровенно игнорирует. Похоже, наш разговор в дороге только подогрел его бешенство. Ноги подкашиваются, и я уже в который раз за день подпираю ближайшую стенку. Мне бы добраться до постели и аккуратно туда спланировать! Вот только ходить по всему дому в поисках кровати я сейчас не смогу – силенок не хватит. Интересуюсь у мужа:
- Где я сплю?
- Вопрос неверный.
- Ну так поправь меня.
- Где мы спим! Пока ты моя жена, ты спишь рядом со мной! И это не обсуждается!
На этих словах ужасно хочется его пнуть. Да побольнее. Желательно в то самое место, которым он сейчас думает. Но моей напрочь опустевшей батарейки хватает лишь на то, чтобы вяло поинтересоваться:
- Ты некрофил?
- Пока тебя не отпели, ты живее всех живых.
Все свое возмущение посылаю ему во взгляде. Но на этом мои силы кончаются, стены начинают шататься, как и пол подо мной. Оглядываюсь по сторонам в поисках стула, но не успеваю его разглядеть. Перед глазами все плывет, пытаюсь за что-то схватиться, чтобы удержать равновесие, но руки скользят по пустоте и я начинаю падать.
Просыпаюсь в огромной кровати под женское пение на высоких тонах. Уши режет какофония нестройных, резких звуков. Но, как только открываю глаза, все стихает.
В комнате выключен свет, но сквозь незашторенные окна поступает тусклый отблеск луны. Мне ужасно жарко, и я пытаюсь скинуть с себя горячее одеяло. Одеяло вдруг оживает и недовольно мычит во сне, прижимая меня к себе покрепче. В ужасе изогнувшись, вижу за своей спиной своего бородатого не-мужа. Он нормальный? Днем со всей силы ненавидит, а ночью спит со мной в обнимку?
- Воровка! – раздается прямо под моим ухом Катин голос.
Испуганно вздрагиваю всем телом. Горячая рука Акима, наконец, сползает с меня, и он переворачивается на другой бок.
Я выскальзываю из-под настоящего одеяла и обнаруживаю себя раздетой до спортивного белья. Приятная прохлада потихоньку окутывает кожу после ночной жары. Ищу свои вещи, но нигде их не вижу. Хочу уже выйти за дверь в чем есть, но Катин силуэт вдруг привстает с кресла и спрашивает:
- Ты не мои вещи искала?
Вижу, что на кресле, прямо там, где только что сидела девушка, лежат джинсы и футболка. Кидаюсь туда, но Катя шустро падает обратно, и вещи снова пропадают из вида. Во мне просыпается злость. Шутить со мной вздумала? Наклоняюсь к ней так, что мое лицо оказывается в пяти сантиметрах от ее злющих глаз, шарю рукой прямо внутри ее, как раз по месту ее бестелесной задницы. Пальцы, пройдясь по кожаной обивке, нащупывают одежду. Хватаю ее и выхожу из комнаты, тихонько затворив дверь.
Спускаюсь по лестнице и разглядываю дом изнутри. Замираю на миг, впечатлившись от увиденного. Я и сама в ипостаси Карины жила в просторной трехкомнатной квартире с евроремонтом, что по меркам мегаполиса почти шикарно. Но этот дом сказочно огромен! Столько свободного пространства, столько мягких, светлых тонов в интерьере! Здесь чувствуется рука хорошего дизайнера. Слышу сердитый голос:
- Что, нравится мой домик? Поэтому решила его у меня отжать?
Включаю свет и иду на кухню. Ступни ласково холодит гладкий, дубовый паркет. Даже запах здесь вкусный, приятный, напоминающий свежеспиленное дерево. Подхожу к холодильнику и с предвкушением открываю. Мне кажется, я не ела лет сто, а то и больше! К своей радости, нахожу в нем початые упаковки яиц, сыра, сливочного масла и пол буханки хлеба. Вытащив продукты на кухонный стол, ищу теперь сковороду. Едва нахожу ее в дальнем шкафчике, под самым потолком. Похоже, ею пользовались нечасто. Хочу сделать себе горячие бутерброды.
- Так. Быстро хлеб и масло на место поставила! – слышу я истеричные нотки. – Тело мое, и я не позволю тебе его гробить!
- Послушай, - тихо обращаясь к Кате, чувствую себя последней шизофреничкой, - Хочешь свое тело назад – забирай! Мне чужого не надо.
Встаю, приподняв руки ладонями вверх в позе «сдаюсь». Жду так минуту, другую.
Катя сначала недоверчиво на меня поглядывает. Затем радостно покусывает губки, словно предвкушая, как она сейчас вернется в родные пенаты. Пытается даже в меня войти. Но она лишь проскальзывает мимо легким дуновением ветерка. Пробует снова и снова, но раз за разом ничего не выходит. Тогда она нетерпеливо закатывает глаза, взметает в
