за Мишку. Случись что со мной, и некому будет о нем позаботиться! Ведь родственников у меня никаких не осталось! Аня тогда первая предложила оформить завещательное назначение опекунства на ее имя. Я ужасно обрадовалась! Мы вместе пошли к нотариусу и быстренько все оформили. Хорошо, что Людмила осталась с Мишей! С облегчением, выдыхаю.
- А как Миша? Он в порядке? Ну... Сестра все-таки умерла!
- Да он и не понимает ничего толком. Хотя всю эту неделю после ее гибели он себя необычно вел. Так-то он спокойный, если учитываешь его особенности. А тут он ходил сам не свой, в стенки тыкался, мычал, кулаком бил.
- Бедный мальчик!
- Ох, и не говорите! Ну, вы простите, мне уже пора идти. Скоро его кормить, а мне еще на тарелке радугу раскладывать.
Улыбаюсь, вспоминая, как Миша любит еду, разложенную по цветовым гаммам. Сразу тепло на душе становится. И тоскливо очень. Понимаю, как сильно по нему соскучилась.
- Знаю, что он, наверно, ничего не поймет, но все-таки я вас очень прошу: передайте ему от меня привет!
- Ладно, мне не трудно. От Кати?
- Да, - по щеке сползает слеза. – От Кати.
Попрощавшись, отключаю вызов. Застываю без сил. Пытаюсь переварить услышанное, но у меня ничего не выходит. Из невеселых мыслей меня вытягивает Аким. Он извлекает свой телефон из моих пальцев и спрашивает:
- У тебя подруга умерла?
- Не просто умерла, - глухо отзываюсь. - Ее отравили. Как? За что? Хорошая девчонка была. Никому зла не делала!
- Странно как. Не думал, что ты переживаешь за кого-то, кроме себя.
Он вдруг подходит ко мне и заключает в объятия. Поначалу хочу его оттолкнуть, но, стоит мне оказаться в его теплых руках, как из горла рвутся рыдания, которые я больше не в силах сдержать. Утыкаюсь лицом в его плечо и рыдаю, громко всхлипывая и тихонько поскуливая. Прощаюсь со своей прошлой, утерянной жизнью и дорогими мне людьми. Оплакиваю ту доверчивую, наивную девочку, которая верила людям и считала что сделанное добро непременно вернется бумерангом. Когда, как следует наплакавшись, отхожу от Акима, утирая мокрые щеки, лицом к лицу сталкиваюсь со смуглой, сероглазой брюнеткой, сердито чеканящей:
- Руки прочь от моего мужа, воровка проклятая!
Ничего не понимаю! Очередной глюк? Побочный эффект переселения? Или это взаправду сейчас передо мной стоит Катя, прожигая меня гневными глазами? Перевожу взгляд на пресловутого мужа. Он ее не видит. Проходит мимо этой фурии, подхватив пакет с моими вещами, а затем и меня хватает под локоток:
- Идем, подпишем документы, и на выход!
Ну все, приехали! Похоже, наступила пора познакомиться с предыдущей хозяйкой тела!
Глава 4
Пока заполняем документы на белом, просторном столе администратора, передо мной то и дело мелькает Катина фигурка. Она описывает круги вокруг стола и сыплет ругательствами. Ее гнев направлен на меня, и я чувствую его на своей коже противными, холодными покалываниями. Мне кажется, я сошла с ума.
Стараюсь не поднимать глаз, пока заполняю бумаги. Еле держусь, чтобы не зажать уши и не застонать от отчаяния. Мне тяжело фокусироваться, и на каждом шагу я спрашиваю Акима, что писать. Но вдруг прямо на бумагу опускается Катина рука, закрывая все нужные графы, и раздается ее хрипловатый приказ:
- Верни мне тело, змеюка!
Я бессильно опускаю ручку на бумагу и прошу Акима:
- Что-то голова кружится. Заполни, пожалуйста, за меня, а я подпишу.
Он мрачно кивает, забирает ручку и склоняется над столом, не удержавшись от шпильки:
- Документы на развод по той же схеме прогоним?
Пожимаю плечами и закрываю глаза. Когда я не вижу, от кого сейчас исходят ругательства в мой адрес, я не кажусь себе настолько чокнутой.
Покончив с документами, выходим из больницы. Аким держит меня под локоть и на месте его крепкой хватки ноет рука. То ли он боится, что потеряю равновесие и шмякнусь об асфальт, то ли специально не церемонится, чтобы показать свое ко мне дрянное отношение. Осторожно освобождаюсь от его захвата. Лучше уж я как-нибудь сама потихонечку!
Пока идем к машине, пытаюсь хотя бы примерно разобраться, где я? Оглядываюсь на здание – белое, кое-где покоцанное, так что из-под облупившейся штукатурки торчат кирпичи. Какая-то заботливая душа посадила на клумбе перед входом яркие ноготки. Вспоминаю, как мама сушила календулу, выращенную на даче, и сама делала из нее настойку. Неуклюже приседаю, отрываю крохотный оранжевый бутончик и глубоко вдыхаю его терпкий аромат, уносящий меня в беззаботное детство. Тут же ловлю на себе мрачный, осуждающий взгляд Акима:
- За мелкое хулиганство дают до пятнадцати суток. Хочешь на нарах отлежаться?
Ядовито-токсичный ты мой! Посылаю ему кривую улыбку. Пошатываясь поднимаюсь и продолжаю движение к парковке. Чуть-чуть левее больничного здания замечаю какие-то постройки, напоминающие то ли магазины, то ли складские помещения. С другой стороны больнички раскнулось поле, по изумрудной зелени которого сейчас мирно гуляет небольшое стадо коров. Похоже, я в глубокой провинции.
Доходим до машины. Это огромный черный джип. Внутри душно и опаляюще жарко, но включенный кондиционер за считанные минуты охлаждает салон. Пока Аким садится за руль, я устраиваюсь полулежа на сильно откинутом кожаном сидении. Здесь приятный запах, который доносится от сосновой пахучки, висящей на зеркале заднего вида. Стараюсь фокусироваться на свежем аромате – ведь это единственное, что мне сейчас нравится в моем окружении.
Снова закрываю глаза и сама не замечаю, в какой момент Катин голос исчезает. Трогаемся. Кажется, Аким старается ехать осторожно, медленно, но дорога неровная, меня то и дело потряхивает и пульсация в затылке отбивает свой ритм все сильнее и отчетливее. Чтобы отвлечься от этого мерного тиканья в собственной голове, начинаю разговор:
- Ничего почти не помню. У меня есть свои деньги? Своя квартира? Хоть что-то свое?
Он ухмыляется и качает головой.
- Ничего у тебя своего нет. Ты бедна, как церковная крыса.
- Мышь, а не крыса.
- Крыса в твоем случае будет точнее.
- Подскажи, как называется крысиный муж? Хоть буду знать, как к тебе обращаться!
Слышу, как тяжелеет от гнева его дыхание. А потом он, почти уверена, нарочно наезжает на ухаб, и я пребольно шмякаюсь головой об сидение. Нет, так не пойдет! Если уж страдать рядом с ним, то хотя бы за дело. Продолжаю по крохам собирать информацию:
- Я работаю?
- Нет, дорогая. Ты паразитка. Всю жизнь живешь за счет других. Сначала за счет родителей, а потом
