прочность ещё некоторые вещи, то можешь спать сегодня на диване в гостиной.
Я рассмеялся:
– Ладно-ладно, ничего со мной не произойдёт, если я проведу одну ночь в компании сломанной кровати и старой подушки.
Сестра открыла окно и поспешила покинуть комнату. Её приступ кашля всё никак не отступал (всему виной хроническая астма, проявляющаяся лишь временами), поэтому несложно было предположить, что она отправилась на поиски своего ингалятора, которым пользовалась лишь в крайних случаях. А случай действительно крайний. Шестнадцатилетний брат-недотёпа навёл полный беспорядок в новой комнате всего за пару минут.
– Хорошо. Тогда, я могу идти? – Спросил отец.
Он улыбнулся и направился прочь, пересекая быстрыми шагами порог комнаты.
– Стой.
– Что такое?
– Я хотел сказать спасибо. Этот дом действительно крутой.
– Я всегда знал, что ты мечтаешь о личной комнате, Хью.
– Но почему ты не сказал нам об этом сразу?
– Сюрприз? – Ответил он вопросом на вопрос.
– И всё же, – не унимался я. – Ты ведь мог рассказать о том, что собираешься исполнить мою мечту.
– Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Я просиял:
– Спасибо, пап.
– Обращайся, юный Фостер.
Пиком его эмоций было чувство растроганности. В такие моменты он, чаще всего, называл меня юным Фостером, а Джесс – юной Фостер.
– А теперь я, пожалуй, пойду вниз, иначе сюда прибежит Мэри. Между нами: я в курсе, что ты её недолюбливаешь, поэтому мне нужно спуститься вниз как можно скорее.
– Ладно-ладно, беги.
Он подмигнул мне и наконец вышел из комнаты.
На ужин было принято решение заказать пиццу и прочих вкусных вредностей. Как истинные аристократы, мы разлили по высоким бокалам шампанское и, подняв бокалы вверх, разделили тост "За новоселье". Остаток дня мы решили не коротать в своих комнатах, а пойти на "разведку территории". Если верить гугл картам, то здесь неподалёку есть небольшой пруд. Вот на его-то поиски мы и отправились.
– Что, уже собралась соблазнять местных парней, Джессика Оливия Фостер? – с усмешкой сказал я и немного присвистнул.
– Очень смешно. Шути так больше, – сухо кинула сестра.
Ради простой прогулки до озера она распустила и чуть завила волосы (когда она успела разобрать свой чемодан?), и надела короткое летящее платье серо-голубого цвета. Я же остался верен своему неповторимому стилю домашнего оборванца. Простота – залог успеха – тешил я сам себя, хотя моё подсознание твердило, что я просто обыкновенный лентяй, который даже не удосужился разобрать собственный богаж. А потом я успокоил своё подсознание тем, что разбирать его [чемодан] было некуда, шкафа-то в моей комнате не обнаружилось.
В двадцати минутах ходьбы от нашего дома мы нашли то самое озеро. Нельзя было не отметить, что и без него вид был просто отличный. Большая яблоня раскинула свои ветви по правому берегу, создавая большое пятно тени. Прямо под ней стояла лавочка с резной спинкой. Вдали всё реже и реже виднелись дома, прячущиеся в деревьях начинающегося леса. Само озеро было небольшим и чистым. Подойдя ближе, можно было разглядеть небольшие камни, устилающие дно. По краям его гордо обрамлял камыш и прочая растительность. Мы решили не занимать лавку и присесть на свежую короткую травку. На горизонте уже садилось солнце, окрашивая небо в ярко апельсиновый цвет. Мы молча сидели и просто любовались всей этой красотой. И без слов было понятно, что теперь это место станет нашим излюбленным. В Ванкорде (город, в котором мы родились и выросли) не было таких мест. Это был большой город, в котором никому не было дела до экологии, что очень огорчало меня. Не знаю, волнует ли обычных подростков эта тема, но в моей голове была выстроена точная система взглядов на мир. Тем более, как я могу не волноваться об экологии, когда моя сестра то и дело борется с приступами астмы. Хотелось бы верить, что однажды она забудет про свой ингалятор. Меня же мать природа одарила самой ужасной на свете аллергией – на цитрусы. Больше всего я страдаю в рождественскую пору, когда все могут объедаться мандаринами, а мне хватает лишь пары долек, чтобы покрыться красными пятнами. И где, спрашивается, справедливость в этом жестоком мире? Но теперь я могу быть спокоен на пятьдесят процентов, ведь Флипсбург словно зелёные лёгкие. Внутренний биолог во мне торжествовал.
– Здесь красиво, правда? По моим подсчётам, дня через два-три сюда должны прилететь утки.
Мы с Джесс одновременно вздрогнули. Я медленно обернулся. К нам приближался какой-то странный тип. Ладно, это был обычный парень нашего возраста, но он всё равно был очень странным на вид. На нём были надеты джинсы с дырками (которые, если честно, больше походили на дырки старости одежды, нежели на последний тренд сезона), лёгкая клетчатая рубашка с рукавом в три четверти и самая странная вещь его прикида – соломенная шляпа, которая болталась за его головой на цветной верёвочке, слабо обвивающей его шею. Волосы его были странно взъерошены в разные стороны. Было заметно, что он кое-как пытался уложить их на один бок пальцами. Встречают по одёжке, а провожают по уму, так ведь?
– Ты нас немного испугал, – сказала Джесс, когда тот плюхнулся рядом с ней на траву. – Зачем было так подкрадываться?
– Испугал? Глубоко извиняюсь, совершенно этого не хотел. Я лишь пришёл сюда, чтобы зафиксировать некоторые наблюдения. – Он улыбнулся, после чего протянул руку для пожатия и будничным тоном сказал: – Кстати, я – Джеймс. Джеймс Уэбстер.
Джеймс Уэбстер был обладателем каштановых, чуть вьющихся, волос, и больших глаз шоколадного цвета. На его ровном носу я разглядел несколько веснушек, а его подбородок имел чуть округлую форму.
– Очень приятно, Джессика. Джессика Фостер.
Она пожала ему руку.
– Хьюберт Фостер. Но можешь звать меня просто Хью.
Пришёл мой черёд жать руку мистеру Джеймсу я-считаю-дни-до-прилёта-уток Уэбстеру.
– Да вы, ребята, как две капли воды. Очуметь!
Джессика рассмеялась:
– Ты не первый, кто нам об этом говорит.
– И, боюсь, не последний, – подметил я.
Наверное, на свете не было такого человека, который при знакомстве с нами не подметил бы, что мы близнецы. Мне всегда хотелось громко похлопать таким людям и прокричать браво за их наблюдательность. Но я не винил в этом Джеймса. Кто знает, может быть, он видит близнецов впервые.
И хотя другие мои знакомые (которые также были близнецами) с возрастом менялись на глазах до неузнаваемости, мы всегда оставались одинаковыми, разве что длинна волос у нас разная. Расстраивает ли меня этот факт? Не очень, если честно. Просто я не особо люблю подобного рода разговоры.
– Я вас раньше не встречал здесь,
