папа. – Помнится, в детстве она уступала выбор музыки Хью, потому что ей было всё равно.
– Почему бы нам не спросить об этом саму Джесс? – Я потеребил её по плечу, и она вытащила один наушник, вопросительно посмотрев на меня. – Какую музыку ты любишь?
– Я? Хмм… Даже не знаю, я слушаю всё, что мне нравится. Скорее всего, я – меломан.
– Вопрос исчерпан, господа! – Оповестил я всех присутствующих.
– А что?
– Мы тут как раз говорили о том, что здорово иметь кумира, – сказала Мэри. – Хочешь, сходим с тобой по магазинам в новом городе и поищем парочку плакатов с твоими любимыми певцами?
– Было бы здорово, – улыбнулась Джесс.
Через полчаса пути, мои веки закрылись сами собой. Голос Мэри действовал, как успокоительное. Она всё говорила и говорила. Иногда она умолкала, а после вновь говорила. Удивительно, как такой неразговорчивый человек, как наш отец, влюбился в такую болтушку. Я окончательно заснул, когда она начала рассказывать о своей молодости в каком-то старинном посёлке городского типа, где единственным развлечением служили ржавые качели. Бедняжка.
– Очнись, соня-засоня! Иначе я скажу отцу, чтобы он запер тебя в этой машине на всю ночь.
Я еле-еле разлепил глаза. Надо мной склонилась Джесс с серьёзным выражением недовольства на лице. По её виду было нетрудно понять, что она уставила руки в боки.
– Мы уже приехали?
– Да. И уже битый час таскаем чемоданы, пока ты тут прохлаждаешься.
– Ну не всегда же мне быть личным насильником.
– Ты имел в виду, насильщиком? – Рассмеялась сестра.
– Да, именно это.
– Ладно, вставай давай. У меня для тебя хорошая новость.
– И какая же? – Я резко принял сидячее положение, из-за чего меня немного шатнуло в сторону.
– Пойдём, сейчас сам всё узнаешь.
Я наконец вылез из машины. "Вот это домина!" – первое, что пришло мне на ум, когда я увидел наш новый дом. Тёмные кирпичные стены уходили вверх, завершая свой путь острыми выростами крыши, всем своим видом напоминающие о таком великом стиле в архитектуре, как готика. Продолговатые ромбовидные окна, казалось, источают свет, пропуская внутрь помещения (как я предполагал) яркие лучи весеннего солнца. По их количеству, я смог прикинуть, что это двухэтажный дом. Под самой крышей красовалось маленькое круглое оконце, украшенное витражами, а рядом с трубой поблёскивал золотистый флюгер странной формы. Кажется, это был воздушный шар, с пронзающей его насквозь, стрелой.
– Вау, – всё, что я мог сказать.
– Впечатляет, не так ли? Я даже рада, что отец не рассказывал нам об этом доме так много, ведь такое лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
– Действительно.
– А теперь пошли скорее внутрь. Мне не терпится увидеть твоё лицо, когда ты увидишь всё это.
По правде говоря, из-за своего скептического настроя, я даже и не мог предположить, что этот дом будет настолько восхитительным. Внутренняя обстановка радовала глаз своей винтажностью в прямом смысле этого слова. Светлые обои и не менее светлый древесный пол идеально гармонировали между собой, ловя солнечные лучи из огромных окон (всё-таки я был прав). Потолок был высоким, отсюда и общая громадность дома при осмотре снаружи. Но больше всего мне понравилась лестница, ведущая на второй этаж. Она была изогнута спиралью и, казалось, не имела конца. Тонкие резные узоры были выкрашены в чёрный цвет, который выглядел огромным пятном на фоне всей этой светлости. Несмотря на это, ступени были сделаны из мрамора. Да сколько же стоил этот домина?
Уже завтра нам привезут нашу мебель, вот только вопрос года – куда её ставить – похоже, будет решаться слишком долго. Мы же не выкинем всю эту красоту на ближайшую свалку. Некоторые элементы декора от прошлых хозяев можно продать за кругленькую сумму. Например, картины, вазы и даже пыльный журнальный столик могли бы с лёгкостью окупить наше годовое обучение в Гарварде. Я не шучу. Думаю, следует поговорить с отцом на эту тему. Я даже и не подозревал, что настолько люблю всё старинное. Или же это просто побочное действие кексов Мэри.
Сестра оборвала мой поток мыслей, потянув меня за руку. Она решительно потащила меня вверх по лестнице.
– Это ещё полная фигня! Ты просто не представляешь, что же там наверху.
– По-правде говоря, Джесс, мне уже становится страшно. Ты так взволнована.
Она только махнула рукой и вновь потянула меня наверх. Мы поднялись на второй этаж, представляющий собой продолговатый коридор со множеством дверей. Я уже хотел сказать сестре, что двери меня мало впечатляют, как она быстро распахнула одну из дверей и одним махом впихнула меня в комнату.
– Что ты здесь видишь?
– Э… Комнату?
– Нет же, дурень, смотри внимательнее.
Я медленно обвёл взглядом помещение. Среднестатистичская комната (однако, выдержанная в таком же неповторимом стиле). Мебель практически отсутсвовала, за исключением одной, проржавевшей от времени, кровати на пружинах и старого письменного стола, который вот-вот развалится на части. Около "королевского ложа" стоял мой чемодан. Стоп. Кровать одна.
– Ну же, Хью, назовёшь слово или будешь крутить барабан?
– А где будешь спать ты? – Постепенно до меня дошла основная идея Джесс. – Неужели… Теперь у нас есть личные комнаты?
– Браво! Вы выиграли суперигру!
В порыве нахлынувших чувств радости, я накинулся на сестру с объятиями, переходящими в сумасшедшее кружение по комнате с торжественными восклицаниями а-ля "Личные комнаты! Теперь у нас есть личные комнаты!" и "Да здравствует новая жизнь!"
– Я знала, что ты обрадуешься этому.
– Ещё бы!
Я с шумом запрыгнул на скрипящую кровать, что было роковой ошибкой. По всей видимости, её уважительная старость совершенно не позволяла делать резких движений в её сторону. Комнату заполнил истошный скрип, и она в прямом смысле рассыпалась на части. В воздухе повисла пелена пыли. На полу в хаотичном порядке были разбросаны болты, гайки, куски ржавого железа (похоже, это были ножки несчастной кровати) и я, собственной персоной. Была ещё одна вещь, которая несчастно упала на пол – мои представления о прочности винтажных вещей. Джесс тяжело закашляла. Дверь в комнату распахнулась с такой силой, что её ручка со звоном врезалась в стену, возможно, оставив там вмятину.
– Все живы? – Спросил папа.
Потерянным взглядом он окинул мои новые хоромы, а точнее, руины, которые от них остались.
– Да-да, пап, – отозвался я. – Просто эта кровать была слишком старой.
Отец облегчённо вздохнул:
– Главное, что с вами всё в порядке. Джесс, открой, пожалуйста, окно. – Я встал и отряхнулся. – Твою кровать привезут завтра, а это мы выкинем. Но сегодня тебе придётся спать на этой развалюхе, – со смешком кинул он. – Или, если ты хочешь испытать на
