неземному, свыше данному людям. «Подчинение государственной власти, по существу означающее не что иное, как необходимую связанность личности коллективным настроением и сознанием всех окружающих ее участников общения, ощущается как благоговейная преданность и повиновение неведомому «земному божеству», властвующему над людьми»[68].
Ученые до сих пор не пришли к единому мнению относительно толкования «Шестиднева». Кто-то говорит о моментальном происхождении мира в последовательности, описываемой в Книге Бытия. Другие утверждают, что Бог только создал элементы, «кирпичики», одновременно с тем дав миру неизменный закон планомерного развития, по которому в нем последовательно стало совершаться то, что говорил о нем Бог. «В необходимых процессах своего механического творчества слепая природа стала постепенно осуществлять то самое, что предвечно заключалось в божественной мысли о мире»[69].
И по учению Ислама «Бог есть свет неба и земли. Богу принадлежит владычество над небом и землей. Он — та точка, в которой сосредоточено все» (сура 24, ст.35, 42). Он — «всемогущий», «владыка неба и земли» (Ал-малик), «милостивый» (Ар-рахим), «чистейший», «святейший» (Аль-кадус), «создатель всего сущего» (Аль-халик), «творящий правосудие» (Аль-муксит) и т. д.[70].
Как всесильный, Бог способен и разрушить свое творение в мгновение ока, создав новые небо и землю. Законы природы, конечно, неизменны, но если Господь пожелает, то вопреки им засыхает мгновенно неплодная смоковница (Мф.21:19), Солнце останавливается над Гаваоном, а Луна — над долиной Аналонской (Нав.10:13).
В любом случае бесспорно то, что закон развития присущ всем творениям Бога, включая духовный мир. И жизнь бесплотных духов также подчинена своему закону, в силу которого свободное творчество существует у них в виде разнообразных духовных служений и приводит к различным ступеням духовного совершенства. В отличие от человеческого общества, власть здесь возникает не в силу волевого принуждения, а исключительно ввиду нравственного превосходства одних над другими, «как некий неизбежный результат неодинакового развития духов»[71].
Именно Господь даровал человеку такие формы, как семья, нация, государство и политическая власть, которые возникают из природного неравенства людей между собой и естественной иерархичности человеческого общества. Совокупная взаимосвязь эти явлений и формирует социальную власть, как феномен, начиная с отцовской и заканчивая политической. Все они столь естественны для нас, что принятие и подчинение им выглядит вполне очевидным поступком. Если малолетний ребенок, к примеру, не желает подчиняться отцу, сама жизнь немедленно расставляет все по своим местам. Потому, к слову сказать, иерархичность общества является необходимой основой для принятия власти, а упразднение ее, социальная стерилизация общества, готовит почву для самого крайнего анархизма.
Великий русский философ С.Л. Франк (1877–1950) некогда с удивлением вопрошал: почему супруги, например, не состоящие между собой ни в каких общественных отношениях, не прибегающие к насилию (примем это допущение), выстраиваются в такую конфигурацию, где один человек (муж) заставляет исполнять свои желания, а другой (женщина), послушно их исполняет?[72] Очевидно, от того, что существует непреложное Божье обетование, согласно которому жена должна повиноваться мужу, как Господу, т. е. абсолютно. Потому что муж есть глава жены. Но и муж должен любить свою жену. «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя», т. е. тоже абсолютно (Еф. 5:22–28). Основания для действий у обоих супругов разные, но совокупно они порождают спасительную любовь, которую ограждает власть мужа в семье.
VII
Господь справедливо ассоциируется с властью, Он — Пантократор («Бог Всемогущий»), Он же является источником всякой власти, а Его воля абсолютно управляет миром. Как учит Священное Писание, Христос есть «глава всякого начальства и власти» (Кол.2:10). Причем настолько, что даже волос не упадет с головы человека без разрешения Господа (1 Цар.14:45). И маленькая птица не упадет на землю, если не будет на то изъявления Божьего (Мф. 10: 29–31).
Как видим, политическая власть имеет единый источник — Бога и потому по своей природе едина, неделима и абсолютна. А наблюдаемое нами ежечасно различение видов социальной власти, как они исторически появляются и проявляются в обществе, носит «человеческий» характер, они — следствие нашей природы. Структурирование власти по формам общежития (семья, род, нация, государство, предприятие, цеховая организация и т. п.) необходимо для реализации каждым человеком заложенного в нем дара спасения и духовного развития и закладывает основу справедливого человеческого общежития. Насколько это, конечно, возможно на земле с учетом нашего падшего естества.
Помимо власти Господь дал человеку закон социального развития: ведь для спасения ему недостаточно очистить от греха, нужно еще изменить внешние условия жизни. Значение их огромно: нередко они не только не содействуют ему в достижении спасения, но и прямо противоположны этому[73]. Лишь исключительно сильные личности способны иногда подняться над социальной средой и спасаться вопреки внешним условиям. Однако такие прецеденты никак не могут быть масштабированы на все человечество в целом.
Господь никогда не оставляет человека, действуя незаметно для нас, дабы не смущать нашей свободы, но от того Божьи суды не становятся менее непреложными. Божья опека вовсе не отрицает свободы человека, которой Спаситель дает реализоваться максимально полно. И старая расхожая фраза: «Бог помогает тому батальону, который лучше стреляет» при всей своей бесхитростности вовсе не лишена онтологического основания и смысла.
Да, человек — свободное и самостоятельное существо, но лишь нахождение рядом с Богом и в Боге, обожение, формирует личность каждого из нас. Разумеется, человек осознает свою свободу, однако само по себе это сознание не делает его свободным владыкой жизни. Осуществить себя самостоятельно в природном содержании своей же собственной личности никто на самом деле не в состоянии[74].
В этом формальном противостоянии свободы человека и власти Бога нет никакого противоречия. Мы говорим о Боге, что Он — Любовь, но в Нем же мы видим источник всякой любви. Чтобы человек устремился к вечности, Бог сошел на землю и указал нам путь спасения ценой собственной смерти. Если человек не обожится, он просто не будет человеком[75]. Но и у человека никто не отзывал свободной воли, благодаря которой он выступает в этом мире как творец и созидатель. В конечном счете от нас зависит, каким содержанием наполнить те дары, которыми Творец наделил нас. Талант способен не только спасать, но и погублять.
Может ли Господь поступить иначе? Наверное, но тем самым Он отнял бы у Своего любимого творения свободу, а тогда в чем же была бы Его любовь и наш подвиг свободного выбора добра? Однако, предоставляя человеку внутреннюю свободу, допускающую и проявление зла, Бог полагает «некоторую внешнюю границу проявления этого зла, и Сам проявляется
