тебе, – сказал хан. Крепкий поджарый мужчина с черными, как смоль волосами, собранными в хвост, который доходил до пояса и лицом якута. Сидящий на меховом ложе в одних кожаных портах.
Они находятся в просторном чуме, застеленном коврами и укрытом оленьими шкурами.
– Великий хан. В наши земли пришел народ новый, народ неизвестный. Они ставят свои юрты на просторах белых земель, пасут своих диковинных животных, – выпалил парень, не поднимая глаз.
– Ты сказал им, что они на чужой земле!? – строго спросил хан.
– Да, но они сказали, что белые земли просторны, всем места хватит, – ответил юноша, пригибая голову, будто опасаясь удара.
– Ты сказал, что у нас много острых мечей!? – грозно молвил мужчина с хвостом до пояса.
– Да, но они сказали, что не хотят войны, но если придется, они покажут остроту своих копий, – ответил парень, сгорбившись, но голос его по-прежнему громкий, а речь разборчива.
– Они бросают нам вызов! – сказал хан, вскочив с ложа, кулаки сжаты, глаза горят, грудные пластины ходят туда сюда как створки массивных ворот. – Мы должны показать кто в доме хозяин!
– Да хан! – сказал парень, ткнувшись лицом в ковер.
– Объяви мою волю всей земле! – молвил владыка белых земель спокойно, но твердо и в это спокойствии слышалась сила и беспощадность. – Мы идем говорить с чужаками!
– Да хан! – сказал юноша и выскочил из чума.
Лошадь летит как птица да что птица ветер и тот за хвост цепляется, чтоб не отстать. Пена клочьями слетает с губ скакуна, пот струится горными потоками.
– Ну, вот дорогой все кончилось, скоро о тебе позаботятся, – шептала Алиса коню в ухо. – Скоро у тебя будет и отборное зерно и чистейшая вода.
Они приближаются к лесу. Это раскидистый древний лес могучий и зеленый. Вдалеке виднеется селение деревянные домики с резными украшениями, плетни ограждают огороды. Лес стоит большим островом посреди равнины, окружен полями и лугами.
Приблизившись к деревьям, княжна спрыгнула на землю взяла жеребца под уздцы и бесстрашно вступила в лес. Через пару шагов, уже непонятно в какой стороне край, древесная утроба заглотила и захлопнулась. Туман бывший сначала легкой дымкой сгустился и стал как молоко. Девушка не обращает ни на что внимание и все идет и идет в глубь леса.
– Ущипните меня, ибо я сплю и мне грезится, – произнес приятный женский голос похожий на шелест травы на лугу.
– Нет Greenway это действительно я, – усмехнувшись, сказала Алиса.
– Какими судьбами? – спросила женщина. Она среднего возраста с роскошными густыми длинными темно-зелеными волосами собранными в широкий хвост, так что кажется, что они свободно ниспадают на спину, глазами цвета молодой листвы и европейским аристократическим лицом. На ней длиннополое платье глубокого зеленого цвета с длинными рукавами слегка приталенное с вырезом под горло и прихваченное широким поясом в тон платью. Ткань, кажется, состоит из множества отдельных толи нитей толи травинок толи лиан, её только очень отдаленно можно сравнить с шелком она течет, извивается, подстраивается под хозяйку, поэтому особо впечатлительные могут подумать, что по женщине ползают змеи.
– А что нельзя заглянуть в гости? – сказала княжна подбоченившись.
– Можно только Вестница ведь просто так не приходит, – с улыбкой молвила Greenway.
– Кто? – не поняла гостья.
– Ты ещё не знаешь? – удивленно спросила леди в зеленом. – Вестница – это ты!
– Да! И что? – спросила Алиса по-прежнему как говорится не врубаясь.
– А то, что когда приходит Вестница, мир ждут большие перемены и они, кажется, уже начались, – усмехнулась волшебница.
– То есть? – удивление и любопытство растет с каждым словом.
– В тот раз некромант в этот музыкант, – улыбка её стала невеселой.
– И…, – казалось, брови девушки вот-вот взберутся на макушку.
– Мы так и не узнали, кто он и откуда, так что вся Державная служба безопасности стоит на ушах! – выдохнула Greenway, разведя руками.
– М да…, – только и нашла, что вымолвить собеседница.
Они идут и туман постепенно тает вот уже и золотой лес. Листья, будто отлиты из золота, но настолько невесомы, что колышутся под легким ветерком или здесь всегда стоит та прекрасная пора, которую воспевал поэт «Люблю я пышное природы увядание в багрец и золото, одетые леса…».
– Динь-динь! – пропели серебряные колокольчики, когда они вступили под золотой свод.
– Золотой лес незыблем! – сказала Алиса.
– Мир спокоен, к чему ж ему меняться? – ответила Greenway.
– Династия графа все правит? – поинтересовалась княжна.
– Да граф стал славным правителем, – закивала волшебница.
– А Чародей? – продолжила дева.
– Он служил графу и его сыну, но после куда-то исчез, оставив после себя Державную службу безопасности, – спокойно ответила леди в зеленом, разведя руками.
Лес расступился, и взорам открылось небольшое идеально круглое озеро с прозрачной водой. В центре водоема на человеческий рост возвышался камень как постамент для памятника, а с его вершины ручьями и водопадами стекала вода. Княжна подвела лошадь к озеру и та, наконец, смогла утолить жажду. Они оставили её и пошли дальше вокруг озера.
– Это будет самая долгоживущая лошадь в мире, – усмехнувшись, сказала Greenway.
– Почему? – удивилась Алиса.
– Итцу прожил сто пятьдесят лет и умер таким же юным, как ты его запомнила, – ответила она, продолжая улыбаться.
– А сколько всего прошло времени? – поинтересовалась гостья.
– Да сущий пустяк триста лет! – усмехнулась волшебница.
– Ну да, для кого как, – молвила собеседница. – А как Изабель?
– Умерла на следующий день, – вздохнула леди в зеленом.
– Вот это да!? – поразилась дева.
– Да! Говорят, она проснулась, а он ещё теплый со счастливой улыбкой на лице, – спокойно молвила Greenway. – Уснули в объятиях друг друга, а проснулась она одна. Говорят, он говорил или писал, что самая сладкая смерть это в объятиях любимой вот она его и нашла.
– Да!? А что ещё ты знаешь? – любопытство начало захлестывать Алису.
– Как я уже сказала, он до последнего дня был молод и могуч. Не сильный ни умелый, не мог его побороть, – шелестел её голос степным ковром, который колышет легкий весенний ветерок.
– А Изабель? – наседала княжна с горящими глазами.
– О, она была первой красавицей такой же, как ты её запомнила, карие глаза, роскошные волосы цвета девственной меди, тонкий стан, – продолжила шелестеть волшебница. – И нрав такой же, если вспылить, то беги и прячься, не то станешь золой. А в то утро говорят, враз поседела, огрузла, осунулась, взгляд погас. С ней оставили служанку, которая выпила специального отвара, чтоб не уснуть, но сон все равно сморил её. Проснулась она утром, а волшебница уже не с нами.
– Вот это история! – выдохнула княжна.
Когда они обогнули камень посреди озера, то увидели двухэтажный деревянный дом с двухскатной крышей
