словно смотрел на солнце, появившееся на небосводе после сообщения о его взрыве.
– Локлайт, я не знаю, что здесь творится, но я тебя выслушаю, – он активно закивал. – Но сначала мне нужна ванная. Я продрогла до костей.
– Всё будет! Пей грог, меня захожие моряки научили – говорят, греет первоклассно! – бросил он и исчез за дверями санузла. Я молча кивнула, хоть он не мог этого видеть, и сделала жадный глоток. Внутри и правда потеплело.
Сбросив резиновые сапоги, я прошла в комнату и, подхватив халат, продолжила путь к ванной.
Каким-то чудом она успела набраться почти доверху, а Локли – испариться.
Влажный воздух пахнул лавандой и мятой. Я хмыкнула: задобрить меня пытается.
Не прошло и пары минут, как я погрузилась в горячую воду. Сначала казалось, что слишком горячую, но потом поняла – в самый раз. Поселившийся в костях холод, успевший схватиться внутри льдом, теперь оттаивал. Тепло пробиралось в каждую клеточку, одну за другой отогревая и возвращая к жизни, пока я расслабленно лежала и думала, что всё произошедшее – это не так уж и страшно.
Можно забыть, разнежиться, прикрыть глаза и отогнать всё нехорошее, случившееся за эти безумные сутки.
Я не знаю, сколько времени лежала там, но ванна начала остывать и пришлось вылазить. Махровый халат принял меня в свои объятия, капюшоном я накрыла мокрую голову.
Теперь тело пылало жаром, и, надев тапочки-китята, я вышла к Локлайту.
Мне казалось, что будь тут тропические заросли по колено вместо надёжных деревянных досок, он бы уже не то, что протоптал среди них тропу – настоящий ров сделал.
Заметив меня, блондин спохватился и указал на чашки, стоявшие на столе. Рядом лежал разогретый пирог, принесённый на днях женщиной из городка.
Я села и потянула носом аромат чабрецово-апельсинового чая со специями. Сделав глоток, поняла, что ещё ничего вкуснее в жизни не пила.
– Это очень вкусно! – удивлённо озвучила я, посмотрев на Локлайта.
– Я рад, – кивнул тот, нервно грызя ноготь на руке. Опять-таки, раньше я бы и не подумала, что он может грешить подобным.
– Если ты готов рассказывать…
– Да! – кивнул он, и я догадывалась, что всё это время бедный парень только и думал над тем, как преподнести мне информацию так, чтобы я не предприняла новую попытку уехать. – Сначала, думаю, хочешь узнать, как ты оказалась на корабле.
Я кивнула, взяв кусочек пирога, который здесь называли «морским». Позавтракать мне не дали, а после всех перипетий аппетит разыгрался просто зверский.
– У каждого маяка – вероятно, это случается и с другими зданиями, но точно могу сказать лишь про маяки – есть своя особенность. Свой дар свыше, функция, предназначение или способность – как угодно. Огни одних могут досягать дальше, чем указывают физические законы, а других подскажут, как обойти рифы. По-разному. А маяк Локлайт, – меня даже удивило, что он употребил такую формулировку вместо простого «а я», но подозревала, что парень сейчас готов всё сделать для удобства моего восприятия. – Получил шанс открывать двери в разные времена и пространства. И чаще всего это происходит, когда кому-то нужна помощь.
– Когда нужно привести кого-то к свету этого маяка, – кивнула я.
– Не обязательно этого, – поправил блондин. – Порой им нужно к другим. Но мы можем помочь. А другие могут помочь странствующим оказаться ближе к нам. Мы все делаем что можем.
Пожалуй, это всё заставило бы мой мозг вскипеть, но спасибо научной фантастике, которая помогла принять это как гипотезу. Потому, поправив рукава халата, я уточнила:
– А откуда знать, куда им надо, и как подготовиться?
Он нахмурился, стуча кончиками пальцев друг о друга.
– Понимаешь, это… это чувствуется. Приходят ощущения и чёткое понимание, куда надо привести. Бывают ещё вспышки моментов, на которых тоже можно построить пункты плана действий. Например, как падение Тони.
Я сдвинула брови.
– Ты же не хочешь сказать, что специально велел мне беречь компас, зная, что он выпадет и поведёт меня на палубу?
– Нет! – замотал головой парень. – Компас действительно очень важен. Он всегда вернёт тебя домой. Даже если… – он запнулся, явно не желая заканчивать фразу.
– Если что? – настороженно уточнила, слегка наклонившись вперёд.
– Если ничего не получится, – тихо ответил блондин, глядя в пол.
Я помолчала, понимая, о чём он.
– Тогда с помощью компаса смотритель сможет вернуться обратно. Но только если тот будет при нём. Он может помочь и ещё кому-то, но, видишь ли, – Локли нахмурился ещё сильнее, собирая мысли. – Смотрителю нужен маяк, как и маяку нужен смотритель. Это очень важно, понимаешь? Им… им нельзя терять друг друга. Иначе они очень многим не помогут, и сами зачахнут. Конечно, слышал, что люди как-то оправляются… но не маяки.
– Но ведь может прийти новый смотритель? Век маяка всегда дольше человеческого, – осторожно заметила я.
Он кивнул.
– Может. Но никогда не знаешь, сколько тебе придётся ждать нового. Бывает так, что пара смотрителя занимает его пост, или дети, или сразу приходит новый нужный человек. Но не всегда. Некоторые не дожидаются, – тихо, едва слышно добавил он. Сейчас его голос неуловимо напомнил мне глухие стоны старых бортов кораблей. – А другие уже не могут принять новых. Ты думала, почему маяки разрушаются? Они теряют своих смотрителей.
– Это должно быть ужасно, – с искренним сочувствием сказала я.
– Так и есть, – тихо ответил он, не поднимая синих глаз, и мне вдруг стало страшно и стыдно.
Сегодня мой маяк дважды чуть не лишился своего смотрителя. И едва узнав о первом разе, тут же получил риск второго.
Мы оба очень много могли потерять.
А ещё стало не по себе от осознания, какую боль я могла ему причинить, даже не выслушав. Даже не подозревая, что моя роль здесь может быть настолько важной.
– Мне жаль, – глухо сказала я.
Он наконец поднял глаза, наполненные сожалением.
– Это я виноват. Услышал зов и слишком поторопился. Я не имел права так тобой рисковать, не зная наверняка. Ещё и без подготовки толком… – он устало провёл рукой по лицу. – Прости, прости, пожалуйста. Понимаешь, из-за того, что у маяка Локлайт такая необычная особенность, никто не хотел оставаться моим смотрителем. Никто не задерживался, даже если сначала нравилось. Но я говорил: «Ничего, они просто закостенели! Это не по ним, оно и хорошо, что не остались – для них это слишком опасно». Я так обрадовался, когда ты пришла, что даже не подумал, как мало смыслю в этом. Я дурак, Айзи, – скорбно качнул головой он, и я понимала, что это искренне, чувствовала его раскаяние нутром. – Дважды
