Я ошарашенно моргнула такому количеству аналитики. Потом поморщилась:
— Ничего себе «только».
— Я был бы не против узнать больше, — подмигнул он. А затем строго поднял указательный палец: — Однако в наших обстоятельствах считаю сближение неразумным. Поэтому я не буду ничего рассказывать о себе — только то, что потребуется для нашего дела, — но и у тебя сказки на ночь не попрошу. Взаимное право на тайны и анонимность — как тебе такое, Джеремия?
— Привычно. Вот только никакого такого «дела» у нас с тобой нет, милый. Я не собираюсь с тобой нянчится: мое предложение касалось только Плачущей рощи. И ты, и я выбрались из нее живыми. Конец сотрудничеству. Пересаживайся от меня на другой конец зала, а лучше поищи себе другую таверну и другой город.
— Вот как? — аристократ вскинул брови. — А не разумнее будет объединиться, чтобы выяснить, кто и зачем хочет нас убить, а потом вместе помешать им в этом крайне сомнительном начинании?
Я изобразила сочувствующую мину.
— Чувак, ты, кажется, что-то не понял! У меня уже есть план, и ты в нем отсутствуешь. Предполагаю, что именно ты был первичной целью заказчиков — а мне просто не повезло стать твоим «плюс один» в этой убийственной веселухе. Если ты не знаешь, кто хочет тебя укокошить, то от тебя, туриста, мне никакого проку — одна головная боль.
— Хм, — сказал он, оценивающе меня оглядывая. Судя по тому, что сразу не стал возражать, понимал — я права. — А если я тебя найму?
Я закатила глаза.
— Я воровка, ау. Для чего ты меня наймешь?
— Своруй мне немного времени для жизни, — подмигнул он. — Раз уж кто-кто поместил мое имя в графу смертников.
— Метафора? Хорошая попытка.
— Иди в задницу.
— Да ладно, у нас с тобой ведь одна цель. И у меня есть кое-какие полезные навыки. Единственное, чего мне не хватает — это знания вашего города и порядков. Я готов за него заплатить. Щедро.
— Если я помру из-за того, что прицепила тебя на хвост, никакие деньги мне уже не будут актуальны.
Глава 4. Духи, Тилвас, горы, я
Рёххи – зооморфные духи природы, которые населяют острова Шэрхенмисты.
Я вздохнула. Какой… упёртый аристократ.
Вообще, если не считать того факта, что я в принципе крайне раздражена и взбешена всей ситуацией, у меня нет особых причин отказываться от сотрудничества на данном этапе. Бросить его я всегда успею.
И, прах побери, он артефактор. Я ведь, кажется, уже говорила вам, что моя воровская специализация — легендарные артефакты? Я отношусь к ним со всей серьезностью.
Это — одно из немногих увлечений, которое напоминает мне о моей настоящей жизни, оборвавшейся пять лет назад. Несмотря на то, что по большей части поиск артефактов связан с расхищением гробниц и раскопками древних святилищ — делами грязными, коленко-обдирающими, лопата-машущими, — этот поиск странным образом протягивает призрачную ниточку к той интеллигентной студентке, которой я была когда-то.
Как будто невидимая Джеремия Барк из прошлого всегда стоит у меня за плечом с фонарем в руке и ободряет:
— Давай-давай. Копай, милая. Справа упырь приближается, готовь кинжал. Это стоит того. Будет так интересно воочию увидеть браслет Анаита из героической поэмы VII века, верно? Помнишь те строфы, которые вы учили на четвертом курсе:
И день падёт, восстанет черная луна,
И небо, расколовшись, сгинет в море,
Всшипит песок, взбурлит вода,
И Анаит, крича, утонет в горе…
— «Всшипит» песок, ну офигеть теперь! Вы тогда всей группой возмущались, что это странный перевод. Помнишь: сидели на подоконниках на четвертом этаже, там такие широкие, розоватые подоконники, а за ними — один из этих шпилей с эмалированным украшением в виде цветка анемона. Ты обычно забивалась к самому витражу и уже оттуда декламировала стихи, и Кашфиэль делал пометки по истории, а Финна лихорадочно искала все аллюзии к предыдущим поэмам автора — лектор говорил, их должно быть сорок две штуки. И вот это «всшипит» вас всех бесило, всю группу! Вы потом специально пошли на берег проверять и поняли, что вообще да, именно так этот звук и надо назвать, древний поэт был прав, хоть и фриволен с языковыми средствами… Кажется, ты так хорошо помнишь эту поэму, потому что как раз после нее Финна перевелась на отделение теологии — и вы уже общались не так часто, к сожалению... А потом... Эх... Копай, Джеремия. Ищи долбанный браслет! Пора увидеть его своими глазами!
Эта призрачная Джеремия Барк, топчущаяся за моим плечом в иные моменты — то еще трепло. Однако я отношусь к ней с нежностью. Как и к поиску артефактов. Всем нам нужно какое-то утешение в этой изменчивой жизни, которую в любой момент может слизнуть языком тяжелая, необъяснимая тьма, даже годы спустя удущающая тебя во сне.
Я с силой, до боли, сжала кулаки, отгоняя непрошенные воспоминания. А потом нахмурилась, глядя на мастера-артефактора напротив.
А ведь еще у него наверняка должен быть допуск к закрытым столичным библиотекам, в которые ни одному вору не пробраться. А значит, он еще и потенциально может помочь мне с разгадкой одного шифра, над которым я так отчаянно и безуспешно бьюсь в последние годы…
Тилвас смотрел на меня, любознательно наклонив голову набок, и смиренно ждал вердикта. Каштановая прядка волос падала ему на лицо, резко разделяя облик на две части: светлую, освещенную керосиновой лампой на барной стойке, и темную, зрачок в глазу которой казался колодцем в небытие.
— Я назову свою цену потом, — наконец решила я. — Когда пойму, что полезного ты сможешь мне дать. А если окажется, что ничего — прости, но я просто уйду.
— М-м-м. В роще у тебя это не получилось, — сочувственно напомнил Тилвас.
— Ладно: просто уйду, предварительно задушив тебя. Так лучше? — уточнила я.
— Гораздо. Люблю честные предупреждения.
— Тогда лучше не поворачивайся ко мне спиной.
— Воткнешь нож?
— Пинка дам.
— Только попробуй, милая.
В честь обозначенного сотрудничества мы чокнулись нашей водичкой. Бармен явственно закатил глаза, не радуясь таким трезвенникам-клиентам, но возражать не стал.
После это Тилвас Талвани заказал еще две порции картошки, одну из них — мне, что мне определенно понравилось. Не размениваясь на пустую болтовню, мы начали прикидывать план ближайших действий.
***
Мы решили переночевать в горах и отправиться в Полуночное братство утром, на рассвете. Потому что, во-первых, перед долгим днем явно нужно набраться сил, а во-вторых — если мой приятель Мокки Бакоа за что-то и может убить, так как за то, что ты разбудишь его за час до рассвета.
