Т р е т ь я д а м а. Мерси. (Уходит.)
З а к р о й щ и ц а (в изнеможении садится). Ффу!..
А м е т и с т о в (влетает). Ну, дорогие товарищи, закрывайте лавочку! Довольно!
Ш в е я и З а к р о й щ и ц а собираются уходить.
Отдыхайте, товарищи, согласно кодексу труда... съездите на Воробьевы горы, золотая осень, листья...
Ш в е я. Какие тут листья, Александр Тарасович!.. Только бы до постели добраться!
А м е т и с т о в. Ах, как я вас понимаю! Сам мечтаю только об одном – как бы лечь. Почитаю что-нибудь на ночь по истории материалистической философии и засну. Не надо убирать, товарищи! Товарищ Манюша все сделает.
Швея и Закройщица уходят.
Замучили, окаянные! В глазах одни зады и банты! (Достает бутылку коньяку и рюмку, выпивает.) Фу-ты, черт их возьми!
Входит З о я.
Ну, Зоечка, дорогая директриса, вот чего: Аллу Вадимовну даешь в срочном порядке?
З о я. Не пойдет.
А м е т и с т о в. Пардон, пардон... ты меня слушай. Сколько она тебе задолжала?
З о я. Две тысячи.
А м е т и с т о в. Вот и козырек!
З о я. Заплатит.
А м е т и с т о в. Не заплатит, я тебе говорю, у нее глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть ли у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчив, одолевают мысли, на социализм тянет... Говорю тебе, баба задумывается, деньги нужны ей до зарезу, а денег нет! Ты подумай, экземпляр какой, украшение квартиры. Слушай Аметистова, Аметистов большой человек!
Звонок.
Еще кого-то черт несет!
М а н ю ш к а (входит). Алла Вадимовна спрашивает, можно к вам?
А м е т и с т о в. Во! Жми ее, жми!
З о я. Ладно, не суетись. (Манюшке.) Проси сюда.
А л л а (входит). Здравствуйте, Зоя Денисовна.
З о я. Очень рада, Алла Вадимовна.
А м е т и с т о в. Целую ручку, обожаемая Алла Вадимовна! Алла Вадимовна, если вы увидите те модели, которые мы получили сегодня из Парижа, вы выбросите ваше платье за окно! Даю вам слово бывшего кирасира!
А л л а. Вы были кирасиром?
А м е т и с т о в. Мез'уй. Лечу, покидаю вас! (Исчезает, подмигнув Зое.)
А л л а. Превосходный у вас администратор, Зоя Денисовна. Скажите, он действительно бывший кирасир?
З о я. Не могу вам, к сожалению, сказать точно. Садитесь, Алла Вадимовна.
А л л а. Зоя Денисовна, я к вам по важному делу...
З о я. Слушаю вас.
А л л а. Ах, как неприятно... Я должна была сегодня вам заплатить... Мне очень совестно, Зоя Денисовна, но я... мои финансы в последнее время очень плохи... Я принуждена просить вас ждать... (Пауза.) Вы меня убиваете вашим молчанием, Зоя Денисовна.
З о я. Что же я могу сказать, Алла Вадимовна?
Пауза.
А л л а. До свиданья, Зоя Денисовна, вы правы, конечно... Ну что же, я употреблю все усилия, чтобы достать деньги, и расплачусь... До свиданья, Зоя Денисовна.
З о я. Всего хорошего, Алла Вадимовна.
Алла идет к дверям.
Так плохи дела?
А л л а. Зоя Денисовна, я вам должна, но это не дает права говорить со мной таким тоном!..
З о я. Э, нет, Аллочка, так нельзя! Именно все дело в тоне! Мало ли кто кому должен. Если бы вы пришли ко мне попросту и сказали – дела мои паршивы, мы бы вместе подумали, как выпутаться... Но вы вошли ко мне как статуя... Я, мол, светская дама, а ты портниха... Ну, а раз так, так что же с портнихи спрашивать?
А л л а. Зоя Денисовна, это вам показалось, честное слово. Просто я настолько была подавлена своим долгом, что не знала, как вам смотреть в глаза.
З о я. Да довольно об этом долге! Итак, денег нет? Отвечайте просто и по-дружески: сколько надо?
А л л а. Много надо. Даже под ложечкой холодно – так много.
З о я. А зачем?
Пауза.
А л л а. Я хочу уехать за границу.
З о я. Понятно. Значит, здесь ни черта не выходит?
А л л а. Ни черта.
З о я. Ну, а он?.. Я не хочу знать, кто он, мне его имя не нужно... Ну, словом, разве у него нет денег, чтобы прилично устроить вас здесь?
А л л а. С тех пор как умер мой муж, у меня никого нет, Зоя Денисовна.
З о я. Ой!
А л л а. Правда.
З о я. Вам не удалось уехать тогда, три месяца назад?
А л л а. Не удалось.
З о я. Я берусь вам устроить это.
А л л а. Зоя, если вы это сделаете, вы обяжете меня на всю жизнь!
З о я. Не волнуйтесь, товарищ. А деньги, если хотите, я вам дам возможность заработать, вы расплатитесь с долгами.
А л л а. Зоечка, в Москве у меня нет возможности заработать. То есть сколько-нибудь приличным трудом, я понимаю.
З о я. Почему же? В мастерской – приличный труд. Поступайте ко мне манекенщицей, я вас приглашаю.
А л л а. Зоечка, но ведь за это платят гроши!
З о я. Гроши! Ну, это понятие растяжимое... Я предлагаю вам тысячу рублей в месяц жалованья, аннулирую ваш долг и, кроме того, помогу выехать. Заняты только вечером, через день. Ну?
Пауза.
А л л а. Через день?.. Вечером?.. (Поняла.) Это штука!
З о я. До Рождества только четыре месяца. Через четыре месяца вы свободны, долги уплачены, и никто, слышите, никто никогда не узнает, как Алла работала манекенщицей. Весной вы увидите Большие Бульвары!
Где-то за окнами голос под рояль запел глухо: «Покинем край, где мы так страдали...»
(Шепотом.) В Париже любимый человек?..
А л л а. Да...
З о я. Весной под руку с ним, и он никогда не будет знать... не будет знать...
А л л а. Вот так мастерская! Вот так мастерская! Занята только вечером... Знаете, кто вы, Зойка? Вы – черт! Но никому, никогда?
З о я. Клянусь. (Пауза.) Ну, как в воду, сразу вниз головой? Алла...
А л л а. Согласна. Через три дня я приду.
З о я. Гоп! (Распахивает шкаф, в нем вспыхивает ослепляющий свет, в котором загораются парижские туалеты.) Выбирайте – мой подарок, любое!
Тьма. Зоя и Алла исчезают в ней. Потом возникает горящая лампа. Наступил вечер. У лампы А м е т и с т о в и З о я.
А м е т и с т о в. Видала, что значит Александр Аметистов? Я же говорил!
З о я. Ты не глуп, Александр Аметистов.
