— Договорились, — прошептала она.
— А если тебе вдруг станет страшно или понадобится компания, моя комната — прямо через коридор. Я оставлю дверь открытой на тот случай, если ты позовешь.
— Спасибо. — Прикосновения его теплой ладони оказывали на Серену какое-то гипнотическое воздействие, а выражение его лица было… просто чудесным. — Гидеон, я… — Она умолкла, почувствовав, что к горлу подступили слезы. — Спасибо. Спасибо за все.
— Не за что. — Гидеон улыбнулся, и его грубые черты озарились внутренним светом. — Единственное, что я сделал, это приготовил для тебя омлет и одолжил свою рубашку. — Он легонько щелкнул ее по носу указательным пальцем. — А теперь — спать, и не забывай о моих друзьях хопи. — Гидеон наклонился и поцеловал ее в лоб, как если бы она была ребенком. Его ребенком. — Спи крепко.
— Ты тоже.
— Я всегда крепко сплю. — Он поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. — Не забывай о тех, кто угрожает тебе, сидя в засаде.
— И тебе тоже?
— Они угрожают каждому из нас. — Он снова улыбнулся. — Ты не одинока, Серена. И, кстати… — Взгляд мужчины упал на стакан, стоявший на тумбочке. — Ты забыла допить свой апельсиновый сок. Я вылил его и налил тебе свежий. Давай на посошок. — Гидеон снова присел на кровать, поставил стакан на сгиб руки и поднес девушке. — Пей до дна!
— Нет, я не…
— Ш-ш-ш! — Его голос был мягким и глуховатым. — Тебе это необходимо. — Он снова улыбнулся той самой улыбкой, которая чуть раньше показалась ей похожей на волшебное покрывало — успокаивающее и надежное. — Давай же! Тут всего-то ничего, а мне хочется знать, что я сделал все, чтобы задобрить богов правильного питания. Я и так провинился перед ними, не напоив тебя молоком. Ты ведь не хочешь, чтобы я чувствовал себя преступником?
Мог ли найтись на земле хоть один человек, который захотел бы, чтобы Гидеон Брандт почувствовал себя неловко или неуютно! Он был сама любовь и забота, он был так добр, что, глядя на него, Серена чувствовала, как у нее начинает щипать в глазах и перехватывает горло. Ну и что из того, если ей не хочется апельсинового сока! Не умрет же она, выпив всего несколько глотков! Девушка взяла стакан и допила остававшийся сок несколькими глотками. Протянув ему пустой бокал, она наморщила носик и спросила:
— Ну что, теперь доволен?
Гидеон удовлетворенно кивнул, взял у нее стакан и поставил его на тумбочку, подождал, пока Серена уляжется поудобнее.
— Пока — да. Ты очень разумная девушка. — С этими словами Гидеон встал с кровати, подошел к двери и выключил свет. Она видела, как его большая нелепая тень пересекла комнату. — А теперь — спать. — Он задержался в дверном проеме. Серена не видела выражения его лица, но в этом и не было надобности. Его голос, его слова… Их было вполне достаточно. — Я здесь, Серена. Я в твоем распоряжении. Сейчас и всегда.
В следующую секунду он вышел из спальни, оставив дверь приоткрытой.
Гидеон услышал легкий звук ее шагов по выложенному плиткой полу и понял, что она идет к нему.
Он уже давно лежал без сна, размышляя и прислушиваясь к раскатам грома и шуму дождя, барабанившего по черепичной крыше. Гидеону всегда нравился дождь. В засушливом краю, в котором он вырос, дождь был редкостью, и когда его струи все же обрушивались на иссушенную солнцем землю, то воспринимались как благословение небес.
— Гидеон? — послышался робкий и неуверенный голосок Серены. Она уже стояла в дверном проеме.
— Я не сплю, — ободряющим тоном откликнулся он.
— Я сделала все, как ты велел, и уснула, но меня разбудил гром и…
— Ясно, — перебил он ее, — засада. Жаль. Я надеялся, что тебе удастся выспаться. Ну ладно, иди сюда.
Девушка колебалась.
— Мне не хочется беспокоить тебя. Я лишь подумала, что… — Она замолкла и через несколько мгновений честно призналась: — Даже сама не знаю, что я подумала.
— Ты подумала, что хочешь навестить своего друга и что нам вдвоем удастся дать отпор тем, кто напал на тебя из засады, — усмехнулся Гидеон. — А теперь иди сюда, попробуем справиться с тенями.
Серена неуверенно вошла в спальню.
— Зажечь свет? — спросила она.
— Если хочешь, зажги, но лучше не надо. Иногда лучше сражаться именно в темноте. Кстати, дай мне халат вон с того стула. Я всегда сплю голым, и мне не хочется шокировать тебя и подвергать испытанию добродетели, привитые тебе святыми сестрами в монастырской школе. — Гидеон встал и завернулся в красный махровый халат, протянутый ему Сереной. — Вот и отлично. А теперь — марш в кровать.
Он откинул простыню, уложил девушку и лег рядом с ней, обнял за плечи. От нее исходил сладкий запах чистоты, и она, казалось, была создана для его объятий. Он прижал ее к себе чуть сильнее и почувствовал, что Серена дрожит. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Если бы она была способна в одиночку справиться с мучившими ее воспоминаниями и болью, она бы к нему не пришла. Подумав об этом, Гидеон даже испытал нечто похожее на разочарование. Ему было бы гораздо приятнее, если бы ее дрожь была вызвана иной причиной.
Гидеон ласково приложил ладонь к виску Серены и поудобнее устроил ее голову на своем плече, и, отвечая на это движение, она доверчиво прижалась к нему щекой. Гидеону казалось, что девушка находится на грани нервного срыва, и ей ни в коем случае нельзя оставаться одной, если это случится.
— Ну вот, а теперь можно и поговорить. Тебе удобно.
— Да, — ответила она, и голос ее прозвучал приглушенно.
— По-моему, нам пора познакомиться поближе. Я родился на маленьком ранчо в Техасе и провел там большую часть своего детства. Когда мне исполнилось тринадцать, мы потеряли наше ранчо, и в тот же год мои родители умерли. После этого — до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать, — я рос в интернате, а потом путешествовал по всей стране, принимаясь за любую работу, которая попадалась под руку. — Его пальцы снова принялись гладить висок девушки. — Потом — Вьетнам, потом снова бродяжничал. Недавно я пришел к выводу, что быть состоятельным все же гораздо лучше, чем нищенствовать, так что теперь мне на некоторое время все-таки придется остепениться. Росс будет от этого в восторге. Он любит комфортную жизнь. Вот, собственно, и все. Теперь ты знаешь, что представляет собой Гидеон Брандт, эсквайр. — Он скосил на нее глаза. — Я еще не усыпил тебя своей болтовней?
— Нет.
— А теперь расскажи про себя. Ты единственный ребенок в семье?
— Нет, у меня еще есть младший брат, но я редко его вижу. Он учится в школе в Англии. Мой отчим добился того, что его оформили опекуном… — Серена внезапно умолкла, и Гидеон почувствовал, как напряглось ее тело. — Нет, я не хочу говорить об этом.
— Ты не обязана говорить ни об этом, ни о чем-либо другом, — мягко проговорил он. — Однако пора выбить из седла преследующих тебя разбойников, Серена, а для этого существует только один способ.
