Мой чемодан опять оказался в руках у Ярика, а небритые пацаны охотно потащили сумки бабушек. Старушки сразу смягчились.
Остаток дня прошел под впечатлениями и на позитиве. Город показался мне приветливым и каким-то родным, словно я в нем уже бывала раньше. Весна гроздьями сирени махала из скверов, подмигивала тюльпанами с клумб, щебетала воробьями на электропроводах. День плавно сменился вечером, улицы расцветились фонарями. Туристов еще раз провезли по центру вдоль Свислочи и вернули в отель.
Усталая я доплелась до своего номера и завалилась на кровать. Перед глазами все еще плясали огни ночного Минска, а мысли все время возвращались к Ярославу и сцене в коридоре отеля.
И в столовой, и за время экскурсии Ярик крутился рядом, даже исхитрился тактично пересадить подсевшего ко мне старичка на «более удобное место» поближе к экскурсоводу. Вначале забавно было наблюдать, как во время очередного выхода из автобуса Ярослав ревниво отсекал от меня своих друзей, особенно не в меру напористого Васильева.
- Это твоя девушка? – бубнил Федя, так звали рыжего.
Ярик не отвечал.
- А раз не твоя, то здесь каждый сам за себя. То, что ты с ней, а не с нами в купе попал, так это чистое везение. Яна, а вы мороженое любите? А конфеты?
- Федя, девушка занята, – Ярик стеной вставал между мной и Васильевым.
- Это твоя девушка?
Опять молчание.
- Яна, у вас парень есть?
- Нет, – улыбалась я.
- Вот видишь, Ярыч, девочка свободна. Яна, а у вас свои глазенки такие зелененькие или линзы? Кузнецов, иди вон природу сфоткай, ты же любишь такое.
И так в течение всей экскурсии, пока Кузнецов не выдержал и под вечер уже на этаже отеля не попер на Васильева с кулаками, и это было совсем не забавно:
- Если мы с ней поссорились, это не значит, что она не занята! – выкрикнул Ярик.
- Стешко, с тебя бутылка коньяка, – пробасил Федя. – Я же говорил, что она его бывшая, у меня глаз - алмаз. Кузнецов, быв-ша-я, ты ничего не забыл? – Васильев нагло подмигнул мне, и это оказалось последней каплей.
Ярик с Федей в мгновение ока кинулись друг на друга с кулаками. Вот это друзья!
- Пацаны, вы чего, остыньте!!! – кинулись разнимать их парни. – Федь, чего ты к нему пристал?!
- Чего надо! – Васильев, увернувшись от удара Ярика, сплюнул в сердцах и ушел к себе в номер.
Ярик вытер расквашенный нос, улыбнулся мне смущенной улыбкой и пожелал доброй ночи. Вся компания удалилась, а я с бешено колотящимся сердцем зашла к себе.
Теперь я лежу на кровати и размышляю, а что это было? Ревность? Приятно ли мне, что из-за меня подрались друзья? Нет, скорее наоборот, как-то гадко. Но я ведь не давала повода этому Васильеву, да и он приударял за мной скорее из вредности, чтобы подергать Ярика. Может у них какая-то давняя вражда, а из-за общей компании вынуждены терпеть друг друга?
Ладно, это их дело. Но не хотелось бы, чтобы их забрали в местную милицию. Я прислушалась, не слышно ли шума? Тихо. Слава Богу.
Надо раздеться, принять душ и ложиться спать.
В дверь тихо постучали. Я сразу поняла кто это и в нерешительности начала метаться по комнате. Если действительно каким-то неведомым образом три года назад Лиля прислала Ярику от меня письмо, ведь тогда это все объясняет, он не виноват, мы могли бы начать все заново и быть счастливыми. Я сделала шаг к двери… Но с другой стороны, если Ярик все выдумал, чтобы оправдаться, если, памятуя, как легко я прыгнула к нему в постель в первый раз, он надеется и сейчас просто поразвлечься, а потом так же бросит: «Я позвоню», - и пропадет. Что тогда? Я перестану верить людям и встречу старость одинокой злобной старухой, ненавидящей мужчин, детей и собак. И одиночество мне будут скрашивать разжиревшие тараканы… Как-то у меня разыгралось воображение. Стук повторился, уже настойчивее.
Ну и пусть это будет так, в далеком будущем, потом, а сейчас у меня может быть самая счастливая ночь в моей жизни, потому что я люблю его, очень люблю! И я буду всю жизнь жалеть об упущенных мгновениях.
Я рванула к двери, щелкнула задвижкой замка, подняла голову…
На пороге стоял Васильев, в свете тусклой лампочки-ночника хорошо была видна его великанская фигура.
- Ты должна знать, – хрипло начал он, – есть мужская дружба, но есть и более ценные вещи. Я вижу, ты к нему неровно дышишь, это очень заметно.
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
- Это он организовал нам мальчишник в Беларусь. Понимаешь слово «мальчишник»?
- Да.
Тусклая лампочка вдруг стала прыгать перед глазами.
- У него свадьба через месяц. Он тебе сказал об этом?
- Нет.
- Вот и я считаю, что это подлость. Запутаться в бабах проще простого, только выпутываться как? Не начинайте, потом всем будет плохо.
- Федь, зачем ты лезешь? Мы и сами разберемся, – из темноты появилось бледное лицо Ярослава. – Ян, я же не знал, что тебя опять встречу. У тебя ведь тоже другая жизнь без меня была. Давай поговорим, – без толстых очков он выглядел каким-то беспомощным.
- Совет да любовь! – захлопнула я дверь.
Кажется, жирные тараканы – моя перспектива. Всю ночь я прорыдала, в остром приступе саможалости. Съездила, насладилась красотами Беларуси на свою голову! А чего я хотела? Мы расстались, у него и правда другая жизнь началась. В отличие от меня, он не брезговал другими женщинами, развлекался, наконец, встретил свою половинку. Она тоже любит его, ждет дома, переживает, платье свадебное приготовила, а он… Кобель! Как жить дальше?! Как-то двадцатиоднолетняя железная стерва быстро сдулась, уступив место потерянной наивной барышне восемнадцати лет. За три года ничего не изменилось.
Глава IV. Замок
Я с трудом проснулась в восемь, голова раскалывалась, веки опухли. Через час выезжать на экскурсии по замкам. Холодный душ немного взбодрил. В столовую на завтрак идти не хотелось, вдруг столкнусь с кем не нужно. Нашла в шкафчике электрический чайник, заварила пакетик фруктового чая из матушкиных запасов, достала мятую шоколадку. Подоконник прекрасно справился с ролью открытой террасы. А город уже пробудился, гудел машинами, спешил пешеходами и призывал взбодриться и жить дальше.
Зеркало отразило унылое помятое лицо. Срочно привести себя в порядок! Чтобы ни одна любопытная Варвара не догадалась, как мне паршиво. Немного тональника, немного румян, реснички подкрасить – другое дело! Нельзя в музей идти в джинсах, так уж приучила мама: на кровать легло легкое изумрудное платьице, из глубин чемодана извлечены туфли на шпильке. Накину куртку, волосы соберу в хвост и… улыбнусь. Мир прекрасен. Весна. Май.
Я зря так тщательно готовилась, пытаясь кому-то что-то доказать, краснодарские пацаны всей толпой экскурсию «прокинули». Никто из своего номера не вылез.
