– Все? – вежливо осведомился майор, когда новобранец спрыгнул и попытался оправить задравшийся бушлат.
– Так точно. Растренирован я слегка, да и металл холодный, – объяснил Женька.
Офицеры переглянулись.
– Тент, – непонятно сказал капитан. – Полный тент.
– Я сразу говорила, – проворчала сержантша.
– Что ж, отрицательный результат – тоже результат, – заметил майор. – Идите, Земляков, забирайте личные вещи. Вы переводитесь в комендантский взвод. Желаю успехов в политической и боевой подготовке.
* * *
В комендантском взводе Женька выдержал сутки. Нет, никаких неуставных и нехороших вещей новые сослуживцы себе не позволяли. Обращались подчеркнуто вежливо и отстраненно. Койку, правда, вновь прибывший военнослужащий получил у прохода. И не по себе все время было – спиной насмешливые взгляды чувствовал. Прапорщик, командир взвода, чуть ли не ежечасно напоминал, что рядовой Земляков является новобранцем, присягу еще не принявшим, посему геморрой никому не нужен. Идти в наряд Женька, естественно, не мог. Целый день учился пришивать подворотничок (оказалось, делал это совершенно неправильно) и подметал кубрик. Да будь оно все проклято – разве можно было заподозрить, что в комнате существует столько пыли? Сержант, дежурный по взводу, сдержанно указывал на огрехи в уборке, не стеснялся мазнуть по пыли начальственным пальцем. А ведь сопляк совсем – на год, а то и на два младше самого Женьки. «Тщательней, тщательней, Земляков». Ну кому она нужна, такая стерильность?
Но хуже всего оказалось сосуществовать с двадцатью незнакомыми людьми в одной комнате. Слушать их вздохи и похрапывания. Ни на миг не оставаться в одиночестве. И еще не было во взводе душа! Вернее, был, но только по субботам и общий. И сортир… о-о…
Вообще-то комендантский взвод жил довольно просторно. Ни о каких двухъярусных койках речь и не шла. Два кубрика, коридор с «тумбочкой» и дневальным. В обязанностях – охрана и обслуживание двух зданий, принадлежащих МО РФ. Женька с некоторым удивлением узнал, что невзрачное здание, где новобранцу Землякову пришлось куковать трое суток, является совершенно секретным объектом. Отдел «К», надо же. Новые сослуживцы мельком осведомились – как там, строго? Женька честно сказал, что ничего толком не понял, лишь старым архивом занимался, пыль стряхивал. Похоже, не поверили. Народ в комендантском взводе был ушлый – почти все пристроились в столице по знакомству, рядом с домом. По слухам, раньше на Фрунзенской вообще дивно служилось – каждые выходные увольнение домой точняком светило. Теперь построже времена наступили, но все равно комендачи своей службой дорожили и загреметь в обычную строевую часть весьма опасались. Кому оно нужно, БМП и БТР мыть, по холоду вокруг какого-нибудь склада ГСМ гулять-охранять?
– Взвод, подъем! К утреннему построению приготовиться!
Женька поспешно чистил зубы. Койку придется перестилать – одеяло, хоть убей, ровно заправить никак не получается. После построения сержант пальцем поманит, томительно начнет объяснять о параллельных полосах, о ровном канте. Совершенно не о том Канте, что «Критикой практического разума» занимался и ныне мирно покоился в Кёнигсберге-Калининграде. А ведь недавно корпел студент Земляков над скучнейшей лекцией, переводил пространные размышления о необходимых предпосылках нравственности. И не приходило тогда в голову, что все основы нравственности потрясающе четко в «Строевом уставе» прописаны.
«Деды», видимо, всю мыслимую и немыслимую мудрость бытия уже постигли, поскольку никуда не торопились. Женька, полоща рот, невольно слушал рассуждения, доносящиеся из-за невысоких перегородок, аккуратно пронумерованных «Очко № 1», «Очко № 2».
– Нет, я с нее тащусь. Это ж такая «анжелина». Вчера на КПП стою, она проплыла. Я вслед глянул – у, блин, прям подперло немедля в «самоход» свалить. Нет, «Коламбия пикчерз» тут отдыхает. Ох, не дождусь я дембеля. Бром пить начать, что ли?
– Ладно тебе тухнуть. Сержа Бирлюка помнишь? Он рассказывал, что дива блондинистая раньше пообщительнее была. На склад, значит, заглядывала.
– Это Катрин-то? Не смеши. Ты ей только намек сделай – мигом в лоб схлопочешь, да так, что всю жизнь будешь на виагру с упсой копить. Высокого полета зеленоглазка.
– Может, и так. Болтают, она регулярно на «боевые» ходит. Надо бы у нашего дрища спросить.
– Спросим. Присягу с помпой примет дух бесплотный, жизни вдоволь нюхнет…
Женька на цыпочках выскочил в коридор.
До обеда сто раз успел заправить койку, в перерывах зубрил устав. Дежурный по взводу наведывался регулярно. Канты на койке браковал, знание устава нехотя одобрил. Одарил рядового Землякова неким разнообразием – теперь выравнивание кантов чередовалось с доведением ботинок до нужного блеска.
После обеда полагалось двадцать минут отдыха. Свободные от наряда комендачи курили в тесной беседке на свежем воздухе. Некурящий Женька топтался рядом, сослуживцы «молодого» упорно игнорировали. Без шинели было холодно. Женька с тоской поглядывал в сторону окон корпуса «К». И чудо приключилось – появился из-за тяжелой двери майор Варшавин, с удовольствием глянул в небо с порхающими снежинками, закурил.
Вот оно – или сейчас рискнуть, или еще год локти себе кусать будешь.
Женька, стараясь отчетливее топать каблуками «берцев», направился через дворик:
– Товарищ майор, разрешите обратиться?
Варшавин с некоторым удивлением глянул на звучные ноги новобранца, потом благожелательно махнул сигаретой:
– А, Земляков, как служба? Укоренился? К присяге готовишься?
– Так точно! – Женька судорожно набрал в грудь воздуха и ляпнул: – Я осознал, товарищ майор. Приложу все усилия. Честное слово. Поверьте. Можно мне к вам обратно?
– Можно Машку за ляжку, – пробурчал майор, стряхивая пепел. – Что, «деды» уже прищучили?
– Никак нет! И близко ничего подобного. Но я бы хотел по специальности. Так сказать, углубить и расширить лексику, освоить новую терминологию. Вам ведь нужен переводчик?
– Нам много чего нужно, Земляков. И переводчики в том числе. Но в первую очередь мы бойцов отбираем. Не в смысле личного профессионально высокого уровня лингвиста или рукопашника. У нас специфика. Узкая и редкая. И к каждому сотруднику мы проверяющего-уговаривающего приставить никак не можем. Нам цепкие люди нужны, упрямые. А ты юноша разумный, интеллигентный. Служи спокойно в комендантском – не худшее подразделение, честное слово. Втянешься. А против природы идти незачем. Не твой стиль.
– Природа многообразна, товарищ майор, – дрогнувшим голосом намекнул Женька. – И человек обязан развиваться. Клейма бинарной номенклатуры на мне вроде бы нет. Значит, не совсем конченый. Сглупил, конечно. Так вы ж меня на полувздохе взяли. В шоке был, скрывать не буду. Но раз служить, так уж лучше с пользой. Сортиры чистить и пропуска проверять и без знания немецкого можно.
– У нас в отделе сортиры куда поглубже будут, – серьезно сказал майор. – А медали нам еще реже, чем золотарям, вешают. Пацан ты еще, Земляков. Служи спокойно. Погорячились мы с тобой слегка. Можно сказать, никакого шанса у тебя и не было.
